ПРИЛОЖЕНИЕ 19. Критика постановлений прокуратуры г. Москвы об отказе в возбуждении уголовных дел от 31 декабря 2002 г. и 16 октября 2003 г.

1. Критика постановления прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела от 31 декабря 2002 года

1.1. Согласно выводам Постановления (приложение 21) «смерть 114 потерпевших была констатирована на месте происшествия… (стр. 9–10 Постановления от 31.12.2002), 8 потерпевших были доставлены в ГВВ № 1 в состоянии клинической смерти без эффекта на реанимационные мероприятия, биологическая смерть в этих случаях наступила в сроки от 10 до 40 минут, 6 потерпевших скончались в стационарных медицинских учреждениях через различное время после доставления».

Согласно Постановлению общее число погибших якобы составляет 129 человек.

Однако согласно приведенным в этом же Постановлении данным о погибших по показаниям руководителей медицинских учреждений количество заложников, смерть которых констатирована в больницах (помимо 114, чья смерть была констатирована на месте происшествия и Ольги Романовой, расстрелянной террористами), составляет:

- ГКБ № 13 – 36 человек,

- КБ № 7 – 15 человек,

- ГВВ № 1 – 8 человек.

Таким образом, согласно данным количество погибших составляет не 129, а как минимум 174 человека.

Кроме того, в Постановлении еще отсутствуют данные о количестве погибших в других больницах (ГКБ №№ 1, 15, 23, 33, 53, 64, 68, 79, НИИ СП им. Склифосовского, ГКБ им. С. П. Боткина, детские клинические больницы № 13 и Святого Владимира, больницы Минздрава РФ №№ 84 и 38, указанные на стр. 10 Постановления), и пострадавшие располагают достоверными сведениями о том, что смерть заложников Летяго А. Н., Бурбан Г. М., Финогенова И. А. констатирована в ГКБ № 1, смерть заложницы Курбатовой К. В. констатирована в детской больнице Святого Владимира.

1.2. В Постановлении следствия делается попытка затушевать и, следовательно, скрыть истинную причину смерти заложников, оказавшихся под воздействием примененного при штурме вещества. В ряде случаев это вещество называется как некое «газообразное вещество», в другом случае названо газом «на основе производных фентанила, оказывающего усыпляющее действие».

В действительности, как видно из всех последующих событий, имело место применение высокотоксичного вещества, наименование которого умышленно скрывается. Об этом свидетельствует заключение ВЦМК «Защита» Министерства здравоохранения РФ (том 1 лист дела 162): «Отягощающими обстоятельствами для оказания медицинской помощи так же явились: высокая концентрация химического вещества, приводящая к моментальным летальным исходам».

Неустановление примененного вещества (его химического состава, свойств и последствий его применения) следует расценивать в качестве явной неполноты следствия и бездействия следственного органа по установлению важнейшего для дела обстоятельства.

1.3. Следствием также не установлено и другое важнейшее обстоятельство по делу – наличие или отсутствие противоядия к примененному веществу и не устранены следующие противоречия в материалах дела.

В Постановлении записано: «Согласно объяснениюглавного анестезиолога-реаниматолога города Москвы Евдокимова Е.А… Налоксон является специфичным антидотом к опиатам и широко применялся с самого начала оказания медицинской помощи заложникам». В другом месте в Постановлении имеются сведения о том, что «введение налоксона большинству заложников осуществлялось сотрудниками спецназа…».

Эти утверждения опровергаются данными компетентной службы Министерства здравоохранения: «Отягчающими условиями организации медицинской помощи явились:

… 2) отсутствие специфического антидота к примененному веществу» (заключение ВЦМК «Защита» Министерства здравоохранения РФ, том 1 лист дела 161).

2. Критика постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 16 октября 2003 г.

2.1. Постановление о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников спецслужб от 16 октября 2003 года (приложение 22) является совершенно необоснованным.

Прежде всего, описание обстоятельств ни на чем не основано, отсутствуют подтверждающие доказательства, нет ссылок на материалы дела, нигде не указан источник информации, основания для сделанных выводов. То есть имеется лишь беллетристическое описание некоей истории.

Постановление, представленное прокуратурой г. Москвы, содержит 70 листов. Однако непосредственно описанию действий сотрудников спецслужб в период 23–26 октября 2002 года посвящена примерно одна страница этого постановления.

2.2. Согласно Постановлению основным требованием террористов было вывод войск с территории Чечни (стр. 1, и 51). При этом террористы настаивали на участии в переговорах политических деятелей и представителей СМИ (стр. 62).

Из Постановления не усматривается, были ли предприняты меры, чтобы убедить террористов в том, что их требования якобы будут выполнены. В противовес этому власти заняли жесткую позицию и публично и открыто заявляли о невозможности выполнения этих требований, чем объективно поставили под угрозу жизнь заложников.

2.3. В Постановлении о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников спецслужб от 16 октября 2003 года на странице 63 как одна из причин, по которым было принято решение о проведении штурма, названо поведение «террористов, отказавшихся осуществить ранее намеченное освобождение всех детей и иностранцев…».

Однако переговоры имели некоторый прогресс, так как у бывшей заложницы гражданки Республики Казахстан Губаревой С. Н. имеются достоверные сведения о том, что утром 26 октября в 8–00 часть иностранцев-заложников должна была быть отпущена. Этими данными также располагали: бывший Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Казахстан в Российской Федерации Алтынбек Сарсенбаев, равно как и сотрудники американского посольства в г. Москве.

В интервью программе «Состояние КZ» Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Казахстан Алтынбек Сарсенбаев сказал следующее: «…мы договорились об освобождении граждан Казахстана на 8 часов утра. Но мы не знали, что ночью будет штурм» (приложение 28.7).

Как видно вышеприведенное утверждение следствия об отказе террористов освободить иностранцев прямо противоречит приведенному высказыванию посла Республики Казахстан и свидетельским показаниям заявителей.

2.4. Официальное количество террористов 40 – 21 мужчина и 19 женщин. Однако кроме 19 женщин-террористок в партере (по девять вдоль стен партера и одной в центре зала возле взрывного устройства) не меньше четырех террористок на балконе и в бельэтаже. Об этом же свидетельствуют показания бывших заложников, которые находились на протяжении захвата в бельэтаже Исламгареевой А. Ф. (том 35, лист дела 315) и Сафина С. С. (том 35, лист дела 344 стр. 2).

2.5. Утверждение следствия о начале расстрела террористами заложников 26 октября 2002 года, приведенное на странице 63 вышеуказанного постановления, ложное. Среди заявителей есть бывшие заложники, которые находились все 57 часов в захваченном зале и знают, что расстрелов не было. Кроме того, в списке погибших не указаны фамилии расстрелянных перед штурмом заложников. Это ложное утверждение дано с целью оправдания штурма, который нес в себе опасность гибели сотен жизней.

Кроме того, неконкретность вышеуказанного постановления вызывает огромное количество вопросов. Так, из текста постановления не видно, кто принял решение о проведении штурма театрального комплекса. Постановление содержит лишь ссылку на то, что «компетентными органами РФ было принято решение о проведении операции силами специальных подразделений ФСБ России по освобождению заложников и обезвреживанию, в том числе и уничтожению террористов». При этом, что скрывается за термином «компетентные органы», из текста постановления абсолютно неясно.

Данные о должностных лицах, принявших подобное судьбоносное решение, должны в обязательном порядке быть указаны в вынесенном постановлении. Представляется, что отсутствие в тексте постановления сведений о должностных лицах, принимавших столь ответственное решение, как проведение штурма, может свидетельствовать о том, что: либо следствие не располагает сведениями о конкретных лицах, принимавших подобное решение, либо скрывает этих лиц, отдавая себе отчет в неуспешности этой операции. Из Постановления и представленных материалов неизвестно, были ли допрошены указанные лица, какие показания ими даны. Таким образом, возможность оценить достоверность этих показаний у потерпевших отсутствует.

Смысл законного засекречивания информации не в том, чтобы помочь должностным лицам избежать ответственности за гибельные последствия принятого решения, а только легитимные цели. Ввиду отсутствия указания в постановлении причин этого засекречивания отсутствует легитимность укрывания этой информации.

Полагаем, что если действительно, как утверждает следствие, операция была вынужденной, проведена исключительно в «целях спасения заложников, при действиях сотрудников спецслужб в состоянии крайней необходимости, т. е. для отвращения опасности реально угрожающей интересам, здоровью и жизни огромного числа людей…интересам общества и государства, в условиях, когда грозящая опасность в сложившихся обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами», то скрывать лиц, принимавших решение о проведении такой операции у следствия нет оснований.

2.6. В постановлении не отражено, а значит и не установлено следствием, время начала операции по освобождению заложников. В тексте постановления указано – «рано утром 26.10.2002г.». Подобная неточность, допущенная в постановлении, касающемся оценки действий сотрудников спецслужб, проводивших данную спецоперацию, совершенно недопустима, и может свидетельствовать только о неполноте проведенного расследования.

2.7. Представляются крайне неудовлетворительными мотивировка и обоснование состояния крайней необходимости, приведенные на странице 64 постановления о том, что 125 человек погибли «при действиях сотрудников спецслужб в состоянии крайней необходимости, т. е. для отвращения опасности реально угрожающей интересам, здоровью и жизни огромного числа людей, удерживаемых в замкнутом пространстве, заминированном мощными взрывными устройствами».

Прежде всего, признается тот факт, что 125 человек погибли «при действии сотрудников спецслужб».

Обоснование их действий крайней необходимостью является неубедительным. Прежде всего, взрыв не мог быть предотвращен штурмом. Этот факт подтверждается текстом самого постановления, в котором на странице 69 указано, что со стороны террористов «была реальная угроза произвести взрыв взрывных устройств, которые они могли привести в действие мгновенно и на это были настроены, что в свою очередь могло бы привести к полному уничтожению всех заложников…». Кроме того, в постановлении отмечено, что террористы «активно отстреливались при штурме из 13 автоматов и 8 пистолетов». То есть следствие признает, что у террористов была реальная возможность осуществить взрыв в продолжение всего штурма, и сотрудники спецслужб, действуя таким образом, не имели реальной возможности предотвратить этот взрыв с помощью применения газа.

2.8. В постановлении указано: «смерть практически всех (125), наступила от острой дыхательной и сердечной недостаточности, вызванной опасным для жизни и здоровья сочетанием неблагоприятных факторов…а также дыхательными расстройствами, вызванными воздействием неиндентифицированного химического вещества (веществ), примененного правоохранительными органами в ходе специальной операции по освобождению заложников 26 октября 2002 года». Таким образом, следствием не было установлено, какое вещество было применено при спецоперации, что может свидетельствовать о неполноте проведенного прокуратурой г. Москвы расследования. В постановлении не дана оценка действиям сотрудников спецслужб, применивших данное «неиндентифицированное химическое вещество», а также не дана надлежащая оценка целесообразности применения подобного вещества.

2.9. Помимо этого в постановлении указано, что «многофакторный характер причин смерти исключает прямую причинно-следственную связь только между воздействием на организм человека примененного газообразного химического вещества (веществ) и смертью. В данном случае эта связь носит опосредованный характер, поскольку объективных оснований считать, что в отсутствие других вышеперечисленных факторов только применение газообразного вещества (веществ) могло бы привести к смерти, не имеется». Однако, приведенные следствием «неблагоприятные факторы» сами по себе не являются несовместимыми с жизнью и не могли повлечь смерти и фактически не повлекли ни одной смерти на протяжении 57 часов до применения газа.

Именно примененное «неиндентифицированное» химическое вещество привело к смерти большого количества заложников, в том числе и родных заявителей.

Следовательно, смерть заложников, находится в прямой причинно-следственной связи именно с отравляющим веществом, и без такового не наступила бы.

2.10. Как следует из постановления, «компетентные органы» не принимали решения об обязательном уничтожении всех без исключения террористов, но об обезвреживании, которое не обязательно предполагает уничтожение. В постановлении не дано никакой оценки полному уничтожению всех потенциальных обвиняемых и одновременно свидетелей происшедшего, что ограничило возможности расследования реальных обстоятельств случившегося. Кроме того, были уничтожены все потенциальные гражданские ответчики, а само государство не взяло на себя полное возмещение вреда.

2.11. Оправдывая действия сотрудников спецслужб, предпринявших штурм с применением газа, следствие указывает, что, якобы, таким образом была предотвращена массовая гибель 912 человек.

На страницах 69–70 постановления приведено следующее утверждение: «В результате правильно принятого решения компетентными органами РФ о необходимости освобождения заложников и грамотных действий сотрудников спецслужб во время их освобождения, преступная деятельность террористов была прекращена и предотвращен гораздо больший вред, который мог бы наступить при подрыве ВУ, который террористы были намерены осуществить, и заложники их намерения воспринимали как реальные, что могло бы привести к массовой гибели людей (912 человек) и подрыву авторитета России на международной арене».

Подобное утверждение явно не обосновано.

Как было указано выше, штурм с применением газа только провоцировал, но не предотвращал взрыв. В самом постановлении утверждалось, что террористы были готовы мгновенно привести в действие взрывные устройства. Однако взрыв не был произведен по причинам, которые следствием не установлены. Реальная причина, по которой взрыв не был произведен, не нашла отражения в данном постановлении, что является одним из главных пробелов следствия.

2.12. Утверждение представителей прокуратуры о том, что взрыв иных взрывчатых веществ мог повлечь падение колонн и обрушение здания, в следствие чего летальный исход был бы не минуем. Однако, согласно выводам взрывотехнической экспертизы, приведенные в том 59 уголовного дела, данные факты экспертами установлены не были.

2.13. Неполнотой следствия является невыясненность действительного количества заложников в здании на момент штурма. Следствие ссылается на число 912 человек. Однако на момент штурма в действительности в заложниках находилось намного меньше людей, чем указано в постановлении. Общеизвестным является тот факт, что в период с 23 по 26 октября 2002 года террористы освободили ряд заложников. Тем не менее, факты освобождения заложников как спецслужбами, так и террористами, не нашли отражения в постановлении, и количество заложников, находящихся на момент штурма в здании существенно искажено.

2.14. В данном постановлении так же, как и в постановлении от 31.12.2002г. количество погибших существенно занижено.

2.15. В Постановлении отсутствует время как начала штурма, так и начала эвакуации заложников. Кроме того, постановление не содержит данных об оказании первой, экстренной медицинской помощи заложникам, подвергшимся в результате проведения спецоперации действию химического вещества.

2.16.Завершающая фраза мотивировочной части постановления, о подрыве «авторитета России на международном уровне», при данных обстоятельствах, звучит кощунственно.