Сегодня 26 октября возле московского театрального центра на Дубровке к мемориальной доске возлагают цветы, в небо отпускают 130 белых голубей и просят прощение у перечисленных поименно 130 погибших. За то, что не уберегли.

На памятную церемонию приехали также и делегации правительства Северной Осетии и комитета «Матери Беслана», пострадавшие от взрывов домов в 1999 году в Москве на улицах Гурьянова и Каширском шоссе, родственники погибших при взрыве самолетов «ТУ-154» «Москва- Волгоград» и «ТУ-134» «Москва-Сочи» в августе 2004 года.

Мы встретились со Светланой Николаевной Губаревой накануне ее поездки в Москву. С тех страшных трех дней, проведенных в захваченном террористами зале, где погибли ее дочь Александра Летяго и жених Сэнди Букер, прошло три года. Сейчас карагандинка, исчерпав все российские судебные инстанции, надеется на Европейский суд по правам человека, рассчитывая, что он обяжет Россию провести качественное расследование.
Светлана Губарева состоит в региональной общественной организации содействия защите пострадавших от террористических актов «НОРД-ОСТ», которая добивается введения в российские законы официального статуса «пострадавших от теракта».

— Через год после трагедии мы столкнулись с тем, что мальчишек, которые сидели в «Норд-Осте» стали призывать в армию, — рассказывает Светлана Николаевна. — Хотя всем понятно, что это дети, которых и физически, и психически нормальными считать нельзя. После того, что они перенесли за эти 57 часов, совершенно не понятно, в какую сторону может быть направлено оружие, которое хотят дать им в руки. Два года подряд организации «Норд-Ост» удавалось их отстаивать. Кстати, через год с этой же проблемой столкнутся бесланцы, потому что у них тоже подрастают дети, достигая призывного возраста. Мы убедили всех, кроме генерального штаба России, который утверждает, что в списке молодых людей, которые имеют право не призываться, понятия «бывший заложник» нет. Но этот список составлялся в те далекие времена, когда еще не было терактов, по крайней мере в таких больших масштабах. Я долго собирала данные в опубликованных в интернете изданиях, решила выяснить для себя, сколько людей попадало в подобные ситуации. Оказалось, что по самым скромным подсчетам — около четырех тысяч, не считая последнего теракта в Нальчике. Эти люди оказываются брошенными государством на произвол судьбы. Пусть государство не может защитить от теракта, но оно может и обязано проявить заботу о людях, которые пострадали. Сейчас нет ни моральной, ни материальной, вообще никакой социальной поддержки. Нет нормального медицинского обслуживания. У людей возникает масса проблем, а идти некуда. Сейчас организация «Норд-Ост» пытается добиться, чтобы был введен официальный статус жертвы теракта, который бы давал возможность получать этим людям хотя бы минимальную социальную защиту.
Светлана Губарева поддерживает связь со многими из тех, кто потерял своих близких на «Норд-Осте». Мы публикуем отрывки из их электронных посланий, написанных три года спустя.

«…Обидно то, что люди, взявшие на себя ответственность за сотни жизней, остаются безнаказанными. Следствие не движется, захвативших театральный центр расстреляли, а отравивших — трогать нельзя. А ведь за одну эту строчку в судебной экспертизе, НАДО СУДИТЬ: »Данных об оказании медицинской помощи Пановой М. М. не имеется«. Ведь везде утверждается, что медиков, также как и медицинских препаратов, было
достаточно, так почему же помощь не была оказана?..«

«…Я тоже хочу знать ВСЮ правду, ЛЮБУЮ — не причесанную! Хочу, чтобы государство (и люди его представляющие) извинилось, признало свой непрофессионализм, ошибки и хамство по отношению к тем, кто выжил, и близким погибших. Чтобы на законодательном уровне были зафиксированы компенсации, пенсии, льготы. Чтобы не надо было отстаивать их три года в судах… Чтобы следующим было легче и в судах, и в ЖЭКах, и в больницах, и в школах… И самое главное, чтобы обыватели поняли, что это не мы — крохоборы, а просто такими нас выгоднее показывать. Что завтра любой другой, сегодня нас порицающий за »оттягивание внимания и денег от вселенских проблем«, понял, что завтра он окажется на нашем месте и пойдет по тому же кругу проблем. Но ему уже будет легче… Чуть- чуть. »Норд-Ост« поломал судьбы сотен людей. Я хочу, чтобы люди поняли, что подобное может случиться с любым в любой момент и везде. Что с терроризмом человек может столкнуться сидя дома, в транспорте, в театре. Что для этого не надо ехать в Чечню. И даже в другой город…»

«За эти три года пытался узнать правду, добиться справедливости. Сегодня я хочу попросить прощения у погибших за то, что: — три года спустя, по-прежнему не найдены и не наказаны виновные, — близкие погибших по-прежнему подвержены унижениям, — жертвы терактов лишены полноценной медицинской и материальной поддержки, — по-прежнему возможны теракты и по-прежнему гибнут сотни невинных людей».

«…Можно ли не ужаснуться такому изысканному кощунству — имидж страны поддерживается горой трупов мирных граждан?! …Ложь, упакованная в государственную тайну, приватизированную Кремлем — результат трехлетнего расследования »Норд-Оста«. Не сумев доказать абсолютную необходимость штурма, бассманное правосудие обнажило бессмысленность »успешной операциии« и чудовищность государственного преступления… »Норд-Ост« и Беслан должны стать предметом международного расследования. У таких преступлений нет срока давности!»

«Три года после теракта на Дубровке. Пожалуй, это самые тяжелые, самые страшные годы в моей жизни. Годы отчаянья, бесконечного унижения, годы полного разочарования в законности и справедливости, годы уничтожения веры в существовании в стране Гаранта человеческой жизни и нескончаемый стыд за страну, в которой ты живешь.
Мне приходится постоянно общаться с потерпевшими многих терактов, и, особенно в последнее время, я вынуждена все чаще и чаще прятать от них глаза.
Я не знаю, как объяснить старикам, которые теперь вынуждены стать опекунами своих несовершеннолетних внуков, почему суды назначили им пенсии по потере кормильцев в 250 рублей в месяц?!
…Но нам всем НУЖНА ПРАВДА, и мы ее будем искать и добиваться всеми путями.
Мы все хотим жить в России и гордиться ею. Хотим, чтобы в стране были работающие законы и независимые суды, а для этого мы вынуждены будем всю грязь судов, работающих по отмашке сверху, вылить в Международном Суде в г. Страсбурге, где дело «Норд-Оста» уже зарегистрировано и имеет свой номер. И мы это сделаем.
Сделаем во имя тех, кого мы потеряли в «Норд-Осте».

«…Неправду говорил отец Николай из нашей церкви, что время лечит …Все помню. Все так же болит сердце, все так же плохо сплю, все так же хожу по кругу. Кладбище…Каждый вторник или четверг по кругу… Могила Ниночки Миловидовой — она первая на пути, потом могила моего Данилы, потом могила Вадима Медведева…
Горе свело меня с этими людьми. Три года назад я не знала Миловидовых, хотя и живу с ними на соседней улице. Кто такая Нина Миловидова? — Хорошенькая четырнадцатилетняя девочка — волею судьбы оказавшаяся в этом страшном зале вместе с моим сыном, вместе с Вадимом Медведевым и другими…
Кто такой Вадим Валентинович Медведев? Военный человек, оказался там же — с женой. Теперь я знаю его больных родителей, его маленькую жену и двоих его сыновей- горе сблизило. Теперь я знаю семью Карповых, знаю о несостоявшейся семье Светланы Губаревой…многих других… Они поддерживают меня в борьбе с цинизмом чиновников и судей.
…В голове все эти три года вертятся одни и те же вопросы — за что? почему?
зачем?.. Зачем пустили газ? Почему погиб мой сын? За что мне это? Путин кратко ответил на все вопросы, он сказал: «Так получилось, простите…»
Да, так получилось, но я не прощаю, потому что не знаю, как мне жить дальше, одной, на пенсию 2016 рублей плюс пенсия по потере кормильца 1787 рублей (спасибо Трунову…)
Опять по кругу…Кладбище… Желтые листья берез на могиле Ниночки, спелые каштаны на могиле Данечки, шуршат дубовые лисья на Могиле Вадима…Дальше стела Трансвааль-парка. Дальше? Дальше — Беслан«.

«…Ей было всего 13 лет. Вся жизнь только начиналась, впереди столько интересного, неизведанного и прекрасного. Но власть решила принести нашу дочь, как и 129 других заложников, в жертву своих политических амбиций… Виноватых нет, одни герои, награжденные высшими государственными наградами, правда, секретными указами. Неужели не стыдно?
…Милая девочка, она и в те минуты, когда все в зале почувствовали газ, предпринимала попытки спасать не только себя, но и находившихся с ней рядом детей: рвала зубами тряпки, смачивала водой и отдавала им, а последнюю взяла себе.
…Кристина была юной актрисой мюзикла «Норд-Ост», где играла роль Кати Татариновой. Такой она была, такой и останется с нами навсегда. Мы ее любим, все свои действия сверяем с ней, нашей дорогой девочкой. Прости нас, Кристюша, что не смогли уберечь тебя«.

«…От нас, как оказалось, ничего не зависит. Да и не могло, наверное, быть иначе. Ведь там нас было слишком мало, мало в масштабе нашего огромного города, нашей огромной страны. Буквально в ста метрах от »зоны« трагедии кипела рядовая жизнь, не обремененная этим кошмаром; там, за чертой этого отцепленного квартала страха и растерянности, было до тошноты спокойно и равнодушно…
СОПРИЧАСТНОСТИ к происходящему у себя дома — вот чего нам так не хватает…
Нам, потерявшим своих родных, нужна ваша поддержка, ваши глаза, ваши сердца. Склоним головы и 23 октября в 18 часов на площади перед «Норд-Остом» постоим молча с зажженными свечами в память обо всех погибших. Вспомним всех поименно 26 октября в 10 часов там же на площади и помолимся за невинно убиенных».