D. Уголовное расследование

30. 23 октября 2002 г. прокуратура Москвы возбудила уголовное дело по поводу событий 23 — 26 октября 2002 г. Делу был присвоен N 229133. Прокуратура квалифицировала факты как «террористический акт» и «захват заложников» (статьи 205 и 206 Уголовного кодекса).
31. 24 октября 2002 г. прокуратура Москвы сформировала следственную группу, в которую вошли должностные лица прокуратуры, ФСБ и Министерства внутренних дел (милиции). Следственную группу возглавил следователь К. из прокуратуры Москвы. В тот же день судья Лефортовского районного суда по ходатайству следователя санкционировал прослушивание телефонной линии, которая предположительно использовалась сообщником террористов. В тот же день судья Московского городского суда разрешил прослушивание ряда других телефонных линий, предположительно использовавшихся террористами.
32. В различные даты в 2002 — 2003 годах заявители (а также родственники других потерпевших) были признаны потерпевшими по делу. В этом качестве они получили доступ к некоторым материалам уголовного дела, а именно к медицинским документам потерпевших, с которыми они были связаны. Однако несмотря на их требования, им не было разрешено копировать эти материалы дела или раскрывать их содержание третьим лицам, включая независимых медицинских экспертов. Кроме того, заявителям не были разрешены контакты с экспертами, которые осматривали тела.

33. 17 декабря 2002 г. следователь К. просил прокуратуру Москвы продлить срок расследования по делу N 229133. В ходатайстве излагался дальнейший план действий следственной группы. Он включал меры, направленные на получение дополнительных сведений о самом теракте, исследование взрывчатки и тел погибших заложников, опознание террористов и так далее. План не предусматривал рассмотрение спасательной операции как таковой.
34. 29 января 2003 г. следователь К. предложил новый план «завершающей стадии расследования». План содержал дополнительные следственные меры, направленные на опознание погибших террористов и их возможных сообщников, исследование взрывчатки и огнестрельного оружия, использованного ими, допрос потерпевших и исследование предметов, обнаруженных на месте преступления. Согласно плану действий к этому моменту были допрошены 60 спасателей и 60 медицинских работников, получены 600 историй болезней и составлены 129 заключений вскрытий. Следователь назначил дополнительную экспертизу причин смерти 125 потерпевших (тех, кто не погиб от пулевых ранений). Следователь дал указание провести допросы дополнительных свидетелей. Однако представляется, что цель этого допроса не связана со спасательной операцией.
35. На стадии приемлемости власти Российской Федерации предоставили некоторые документы дела N 229133. Документы включали свидетельские показания лиц, участвовавших в переговорах с террористами, свидетельские показания нескольких бывших заложников, свидетельские показания должностных лиц службы здравоохранения и спасательной службы, участвовавших в спасательной операции, свидетельские показания главных врачей больниц, в которые поступали бывшие заложники, свидетельские показания персонала, непосредственно участвовавшего в эвакуации и оказании медицинской помощи заложникам (спасателей, медиков московского центра МЦЭМП, «скорой помощи», городских больниц). Допросы проводились следователями Министерства внутренних дел, прокуратуры Москвы и ФСБ. Власти Российской Федерации также представили заключение экспертизы взрывных устройств, использованных террористами, отчет Департамента здравоохранения об организации медицинской помощи заложникам, краткое содержание медицинских документов погибших заложников, результаты медицинских экспертиз погибших заложников, копии официальной переписки и решений следственных органов и некоторые другие документальные доказательства. После принятия Европейским Судом решения о приемлемости дела власти Российской Федерации предоставили дополнительные документы из дела N 229133 и некоторых других «параллельных» расследований, связанных с террористами и их сообщниками. Содержание документов, предоставленных властями Российской Федерации, насколько они относимы и поддаются прочтению, кратко изложено ниже.

1. Свидетельские показания участников переговоров

36. Асл., депутат Государственной Думы и этнический чеченец, сообщил, что он разговаривал с террористами в здании театра. Согласно показаниям Асл. главарь террористов сообщил ему, что готов умереть, сильно нервничал и не был готов к диалогу.
37. Ястр., другой государственный чиновник, утверждал, что главарь террористов Б. предложил властям освободить нескольких заложников в обмен на частичный вывод российских войск из Чеченской Республики. Главарь террористов также требовал, чтобы родственники потерпевших организовали публичное шествие на Красной площади в поддержку вывода российских войск, и предложил федеральным властям назначить представителя для переговоров с сепаратистами, способного принимать политические решения. Среди таких лиц он назвал Кз., бывшего командующего федеральными войсками в Чеченской Республике.
38. Депутат Государственной Думы Яв. сообщил, что террористы первоначально требовали немедленного вывода российских войск из Чеченской Республики, но затем выдвинули другие требования к федеральным силам, а именно прекращение последними артиллерийских и воздушных налетов и «зачисток», организация прямых телефонных переговоров между Президентом Российской Федерации В. В. Путиным и Масхадовым, президентом сепаратистского правительства. Террористы сообщили Яв., что готовы умереть и знают, что не смогут покинуть город живыми. Яв. понял, что, если требования террористов не будут выполнены, они могут начать расправляться с заложниками.
39. Журналистка Плт. сказала, что «Абу-Бакр» (еще один главарь террористов) выдвинул следующие требования: вывод федеральных войск из всех районов Чеченской Республики и публичное заявление Президента В. В. Путина о прекращении военных действий. Террористы согласились принять пищу и воду, которые через некоторое время были доставлены.

2. Свидетельские показания бывших заложников

40. Следствие допросило 737 бывших заложников о ситуации в главном зрительном зале театра, где они удерживались. Материалы уголовного дела содержат записку, подготовленную следователем, в которой кратко излагались их показания. Кроме того, стороны предоставили несколько письменных показаний бывших заложников. Данные документы, насколько они имеют отношение к делу, могут быть кратко изложены следующим образом.
41. Большинство заложников сообщало, что в здании театра находились 40 — 60 террористов. Первоначально террористы позволили заложникам, имевшим мобильные телефоны, позвонить своим родственникам и предложить им собрать «митинг в защиту мира» против войны в Чеченской Республике и потребовать от властей Российской Федерации не штурмовать здание. Позднее террористы конфисковали мобильные телефоны, угрожая убийством за неподчинение.
42. 25 октября 2002 г. один из заложников, молодой человек, попытался скрыться из зрительного зала и побежал, но террористы выстрелили в него, затем вывели из зала и застрелили <*>. Стреляя в беглеца, террористы серьезно ранили другого заложника. В какой-то момент один из главарей террористов приказал застрелить человека, которого посчитал агентом спецслужб, проникшим в здание извне.
--------------------------------
<*> Исправлено 6 марта 2012 г.: ранее в тексте указывалось «террористы выстрелили в него, ранив в голову, затем вывели из зала и застрелили».

43. Из свидетельских показаний следует, что большинство заложников восприняли угрозы террористов всерьез. Однако некоторые из них отмечали, что больше боялись штурма спецслужб, чем самих террористов.
44. Когда газ проник в зрительный зал, Б. (главарь террористов) распорядился разбить окна для улучшения вентиляции. Террористы, которые находились в зрительном зале, начали стрелять вокруг себя, по-видимому, они целились в окна. Смертницы, сидевшие среди заложников, не пытались взрываться, они закрыли лица носовыми платками и легли на пол вместе с заложниками. В течение десяти минут большинство людей, находившихся в зрительном зале, потеряли сознание.

3. Исследование взрывных устройств

45. 19 ноября 2002 г. следователь назначил экспертизу различных технических аспектов теракта. В частности, он хотел установить разрушительную силу взрывчатки, размещенной террористами в здании. Экспертизу провели специалисты ФСБ. Эксперты заключили, что террористы имели примерно 76 кг различной взрывчатки (в эквиваленте тринитротолуола), что ее одновременная детонация убила бы или серьезно ранила большинство заложников в зрительном зале за счет ударной волны или осколков, но едва ли повлекла бы обрушение всего здания. Размещение стационарной взрывчатки и смертников в зрительном зале гарантировало максимальную эффективность в случае детонации и свидетельствовало о технической подготовленности террористов.

4. Отчет Департамента здравоохранения

46. 20 ноября 2002 г. руководитель Департамента здравоохранения Москвы Сл. представил отчет об организации эвакуации и медицинской помощи заложникам. В отчете указывалось, что на место происшествия были немедленно направлены пять бригад «скорой помощи» и две бригады МЦЭМП. Кроме того, городские больницы приняли меры для освобождения мест и подготовки к приему пострадавших заложников. 26 октября 2002 г., примерно в 5.55, 458 бригад экстренной помощи были направлены на место происшествия. Заложники эвакуировались спасателями и сотрудниками специального подразделения в положении лицом вверх. Координацию эвакуации обеспечивали работники центра «Защита» Министерства здравоохранения Российской Федерации. Первые 20 бригад «скорой помощи» прибыли на место в 6.09 — 6.14.
47. С учетом симптомов потерпевших им были сделаны инъекции налоксона, «антагониста наркотических анальгетиков». Эти инъекции делались в здании театра сотрудниками специального подразделения. Однако эффективность налоксона была низкой при его применении к лицам, находившимся в состоянии гипоксии длительное время. Спасателям было предложено переворачивать пострадавших лицом вниз, поскольку у них наблюдались признаки рвоты. Врачи имели достаточно налоксона, поскольку он входит в стандартный набор первой помощи бригады экстренной медицины. Сл. также указал, что большинство заложников получили инъекцию налоксона внутри здания. Инъекции делались сотрудниками специального подразделения, они же сообщали медикам, какие заложники не получили инъекции, и эта группа получала инъекцию от врачей «скорой помощи». Пострадавшие, находившиеся в коме, перевозились на машинах «скорой помощи», остальные перевозились в городских автобусах, но всегда в сопровождении медиков.
48. Большинство пострадавших было направлено в госпиталь ветеранов войн (N 1) и Городскую больницу N 13. Эвакуация 770 заложников продолжалась 1 час и 15 минут. Только шестеро человек умерли в больнице. 114 человек были уже мертвы при поступлении в больницы. В отчете заключалось, что действия различных служб, участвующих в эвакуации и оказании медицинской помощи потерпевшим, были хорошо скоординированы, и операция по эвакуации была эффективной и адекватной.

5. Исследование медицинских документов

49. 27 ноября 2002 г. следователь Усм. проанализировала медицинские документы выживших заложников и составила протокол, содержащий информацию о времени прибытия заложников в различные московские больницы. Этот протокол не содержал сведений о погибших заложниках.
50. Согласно протоколу 26 октября 2002 г. Госпиталь ветеранов войн N 1 принял 53 пациента в период с 6.30 до 7.00, 20 пациентов — в 7.00 — 7.30, десять — в 7.30 — 8.00 и шестерых после 8.00.
51. Городская больница N 13 приняла троих пациентов с 7.15 до 8.00 (двое из них прибыли «своим ходом», один был доставлен на «скорой помощи»), 213 пациентов прибыли в 8 — 8.30 (153 прибыли «своим ходом», по-видимому, на автобусах, 60 — на «скорой помощи»), с 8.30 до 9.00 больница приняла 21 пациента (десять прибыли на «скорой помощи»), с 9 до 9.30 больница приняла 27 пациентов (девятеро прибыли на «скорой помощи»), с 9.30 до 10.00 больница приняла 20 пациентов (один прибыл на «скорой помощи»), и после 10.00 больница приняла 45 пациентов (один прибыл на «скорой помощи»).
52. Городская больница N 7 приняла восьмерых пациентов с 7 до 8.00 (все прибыли на «скорой помощи»), 16 — с 8.00 и 8.30 (шестеро прибыли на «скорой помощи»), 13 — с 8.30 до 9.00 (пятеро прибыли на «скорой помощи»), восемь — с 9.00 до 9.30 (двое прибыли на «скорой помощи»), 15 — с 9.30 до 10.00 (один прибыл на «скорой помощи») и 17 пациентов поступили после 10.00.
53. Городская больница N 1 приняла девятерых пациентов с 7.00 до 8.00 (все прибыли на «скорой помощи») и 19 — с 8.30 до 9.00 (12 прибыли на «скорой помощи»).

6. Показания должностных лиц системы здравоохранения и главных врачей

54. Свидетель Ев., главный анестезиолог <*> Москвы, сообщил, что с 23 октября 2002 г. он отвечал за подготовку госпиталя ветеранов войн N 1 к приему заложников. Он проверил ситуацию с персоналом: больница получила поддержку от других медицинских учреждений, включая хирургов и врачей экстренной медицины из Института им. Н. В. Склифосовского. Ев. также проверил необходимое оборудование. Были приготовлены восемь операционных столов. 24 и 25 октября 2002 г. он проверил готовность городских больниц N 7, 13 и 53. Две больницы (N 7 и 13) были подготовлены к принятию до 70 пациентов в критическом состоянии. Однако не было принято решение о точном числе заложников, направляемых в каждую больницу. Ев. узнал о штурме здания в 6.00 из средств массовой информации. В 7.20 он прибыл в Институт им. Н. В. Склифосовского, где начал готовить дополнительные бригады для отправки на место происшествия. В 10.00 он прибыл в госпиталь ветеранов войн. К этому времени потерпевшие уже были разделены на несколько групп, и врачи выявили самые серьезные случаи. Ев. лично осматривал потерпевших, которые в большинстве случаев страдали от сердечной и дыхательной недостаточности, усугублявшейся обезвоживанием, «элеонтропическим» расстройством, высоким уровнем ферментов и «миоглобина» и находились в шоковом состоянии. Он узнал из средств массовой информации, что спецслужбы применили газ. Пострадавшим в первую очередь делали искусственную вентиляцию легких, поддерживали сердечную деятельность и так далее. Через два или три часа Ев. уехал в больницу N 13, которая приняла большое число потерпевших. Что касается возможного лечения, Ев. пояснил, что было трудно приготовить какой-либо антидот заранее ввиду положения заложников в момент штурма здания. Налоксон являлся специальным антидотом от опиатных средств и широко использовался с начала операции. Тот факт, что пострадавшие страдали от отравления опиатами, был очевиден вследствие симптомов. Однако использование налоксона оказалось неэффективным, поскольку не дало ощутимых положительных результатов.
--------------------------------
<*> Исправлено 6 марта 2012 г.: ранее в тексте указывалось «главный врач скорой помощи».

55. Свидетельница Кс., директор МЦЭМП, сообщила, что получила информацию о штурме здания 26 октября 2002 г., в 5.30. Эта информация была немедленно передана в несколько городских больниц. В 5.37 она получила приказ мобилизовать 100 бригад «скорой помощи» из ближайших подразделений экстренной помощи. В 5.50 МЦЭМП получил информацию о штурме. Третьей бригаде МЦЭМП (N 6813) было приказано отправиться на территорию, прилегающую к театру. Эта бригада должна была указывать дорогу «скорой помощи». Сама Кс. оставалась в больнице. В 7.02 третья бригада получила приказ выдвинуться к зданию театра и начать эвакуацию. Массовая эвакуация заложников началась в 7.00 — 7.05 с использованием машин «скорой помощи» и городских автобусов. Эвакуация закончилась в 8.15. Благодаря подготовке бригады «скорой помощи» были полностью готовы к таким ситуациям и имели все необходимые средства, включая налоксон. В целом эвакуация и оказание медицинской помощи потерпевшим были хорошо организованы. Поскольку существовала угроза взрыва, не представлялось возможным оказывать заложникам помощь вблизи здания. Отсутствие информации о формуле газа не имело значения при данных обстоятельствах, и привлечения военных медиков не требовалось.
56. Свидетель Н., другое должностное лицо МЦЭМП, сказал, что он находился на дежурстве с 25 октября 2002 г. Он не получал специальных указаний, однако имел сведения о плане эвакуации заложников. 26 октября 2002 г., в 2.00 или 3.00, он участвовал в эвакуации двух раненых из здания театра в ближайшую больницу. В 5.45, после начала операции, он приказал разместить 20 машин «скорой помощи» в нескольких кварталах от театра. В 6.00 он был уведомлен о том, что здание очищено от террористов и можно начинать эвакуацию. Они прибыли на место в 7.05. Движению около здания препятствовали тяжелые грузовики, которые блокировали дорогу. Свидетель Н. отвечал за размещение заложников в городских автобусах и их отправку в больницы с машинами сопровождения. Первый осмотр показал, что заложники страдают от отравления газом. Немедленная помощь заключалась в выводе пострадавших из здания, открытии их дыхательных путей, впрыскивании кардиомина и восстановлении нормальной сердечной и легочной функций.
57. Свидетель Крт., главный врач госпиталя ветеранов войн N 1 (который находился ближе других к театру), утверждал, в частности, что накануне штурма госпиталь получил аппарат для искусственной вентиляции легких. Однако врачи полагали, что заложники получат «травматические повреждения». В больнице имелось 300 — 350 свободных коек при вместимости 600. Первый этаж больницы был отведен для экстренной помощи, были организованы операционные столы, и врачи приготовили «материалы для пациентов с кровотечениями». Когда в больницу стали поступать первые пострадавшие, было неясно, что с ними, поскольку большинство из них находились без сознания. Однако информация о виде газа, воздействию которого они подверглись, не имела значения.
58. Свидетель Сх., главный врач экстренной помощи городской больницы N 1, сообщил, что первые пациенты были доставлены в его больницу в 7.15 на «скорой помощи». Около 8.00 прибыл городской автобус, в котором находились 32 пострадавших. Все они имели признаки острой дыхательной недостаточности: были без сознания, внешнее дыхание было недостаточным и у них была желтоватая кожа (цианоз). Пострадавших сопровождали два человека в форме с автоматами и человек в гражданской одежде с видеокамерой. Пострадавшие сидели или лежали на полу автобуса, тела были нагромождены одно на другое. Сх. вытащил пятерых человек из автобуса самостоятельно, затем прибыли другие медики и потерпевших забрали в больницу. Шестеро из 32 заложников были уже мертвы. Сх. описал их.
59. Свидетель Ар., главный врач больницы N 13, сказал, что 26 октября 2002 г. он пришел на работу примерно в 7.20. Первая «скорая помощь» с заложниками уже находилась в больнице. Основное поступление пострадавших произошло в 7.45, когда в больницу прибыли 47 машин «скорой помощи», в каждой из которых находились два-три человека, и пять автобусов с потерпевшими. Позднее было установлено, что больница приняла 356 бывших заложников, включая 35, находившихся в состоянии клинической или биологической смерти на момент прибытия в больницу. 20 человек из этих 35 находились в таком состоянии, что было поздно проводить реанимационные мероприятия. По его мнению, не имела значения осведомленность медиков о составе газа, примененного во время операции. Он подтвердил, что в больницах имелся некий запас налоксона, но его было недостаточно, поэтому 26 октября 2002 г. они получили дополнительно около 100 доз.
60. Свидетель Кз., главный врач экстренной помощи больницы N 13, утверждал, что они были подготовлены к прибытию заложников, но не знали о диагнозе, с которым могли столкнуться. Пострадавшим, прибывшим в его больницу, делали искусственную вентиляцию легких, давали кислородные маски и так далее. Врачи не имели информации о газе, примененном спецслужбами, однако поняли, что пострадавшие подверглись воздействию наркотического газа, и поэтому решили использовать в качестве антидота налоксон.
61. Свидетельница Кн., руководитель отделения экстренной помощи больницы N 13, указала, что двое заложников, принятых в больницу, находились в состоянии клинической смерти. В то же время она отметила, что «трупов не было» (в автобусах, перевозивших пострадавших).
62. Свидетель Аф., главный врач больницы N 7, сообщил, что персонала больницы для оказания помощи заложникам не хватало. Они не получали дополнительных лекарств, поскольку аптека больницы имела достаточный их запас. Первые машины «скорой помощи» прибыли в больницу около 7.15 и продолжали прибывать в течение примерно 45 минут. Сам Аф. не наблюдал признаков медицинского вмешательства на телах потерпевших. Люди были очень слабыми. 14 заложников скончались, но трудно утверждать, произошло это во время перевозки или после прибытия в больницу. Через 30 минут после прибытия первой машины «скорой помощи» ему позвонил дежурный врач городского Департамента здравоохранения и сообщил, что «налоксон везут в больницу».
63. Свидетель Рм., главный врач экстренной помощи больницы N 7, указал, что через 50 — 70 минут после прибытия первых пострадавших представитель администрации больницы сообщил медикам, что следует применять налоксон. В запасе имелись примерно 40 доз этого средства. 14 человек умерли в больнице в течение 30 минут. Через 40 минут больница получила дополнительный запас налоксона. После этого никто не умер, за исключением одной женщины, которая скончалась через три дня от сердечного приступа.
64. Свидетельница Кс., главная медсестра больницы N 7, сказала, что 26 октября 2002 г. они приняли 98 потерпевших. Всем пострадавшим была оказана помощь, медицинский персонал делал инъекции в руки.
65. Свидетельница Кш., заведующая токсикологическим отделением Института им. Н. В. Склифосовского, утверждала, что пострадавшие перевозились в больницу на машинах «скорой помощи». Она узнала, что заложники страдают от отравления газом. Пострадавшие получили обычную помощь: они не подвергались специальным процедурам, и врачи в основном пытались остановить гипоксию. Свидетельница Кш. также подтвердила, что знание точной формулы газа не помогло бы врачам. Такие же показания дал Вд., токсиколог экстренной помощи Института им. Н. В. Склифосовского.
66. Свидетельница Бгр., заместитель главного врача Главного военного госпиталя N 1, сказала, что не наблюдала признаков медицинского вмешательства у пострадавших. Мхл., заведующая отделением экстренной помощи госпиталя ветеранов войн N 1, утверждала, что в их больнице не было запаса налоксона.