7. Показания спасателей

67. Свидетель Чз. являлся руководителем службы спасения московской городской администрации <*>. Он сообщил, что участвовал в планировании спасательной операции, но не был информирован о возможном применении газа, а ориентировал свой персонал на действия в связи со взрывом. Он утверждал, что эвакуация заложников была хорошо организована.
--------------------------------
<*> Вероятно, имеется в виду Московская служба спасения (прим. переводчика).

68. Свидетель Чс., еще одно должностное лицо службы спасения, подтвердил, что спасатели ожидали взрыва и были оснащены соответственно (бульдозерами, кранами и так далее). В 6.00 он получил приказ начать эвакуацию заложников и лично участвовал в эвакуации. Спасатели переносили пострадавших лицом вниз во избежание удушения языком. По дороге к выходу медики делали инъекции пострадавшим, а затем грузили их в автобусы. Чс. также заявил, что не знал об использовании газа и не ощущал запах газа в здании.
69. Свидетель Пт., спасатель, утверждал, что не знал о применении газа. Он видел, как медики делают инъекции заложникам, и позднее узнал, что это был антидот.
70. Свидетель Жб., спасатель, также подтвердил, что не ощущал запаха газа внутри здания. Он сказал, что работа сотрудников специального подразделения, спасателей и медиков была хорошо скоординированной и движение автобусов было нормальным.
71. Следствие допросило еще нескольких спасателей. Они сообщили, что пострадавшие получали инъекции на месте, действия врачей были скоординированными и имелось достаточное количество транспортных средств для доставки пострадавших в больницы. Некоторые указывали, что пострадавших перевозили в положении лицом вниз. Все спасатели утверждали, что не знали о применении газа.

8. Показания рядовых врачей и парамедиков

72. Свидетель Влк., врач МЦЭМП, отметил, что не получал сведений о ситуации на месте происшествия, что машины «скорой помощи» использовались в качестве транспорта сопровождения для городских автобусов и что координацию на месте обеспечивал персонал МЦЭМП. На земле не было возможности сортировать пострадавших, и движение машин «скорой помощи» было медленным. Спасатели и врачи должны были учитывать угрозу взрыва и общую сложность ситуации. Свидетель считал, что отсутствие информации о газе и отсутствие врачей и парамедиков в городских автобусах, перевозивших пострадавших в больницы, сыграли негативную роль.
73. Свидетель Кр., врач МЦЭМП, сообщил, что участвовал в эвакуации заложников. Он прибыл на место происшествия в 7.02. Клинический осмотр заложников показал, что они страдали от отравления опиатными средствами. Когда его бригада прибыла к зданию театра, они увидели, что сотрудники специального подразделения, пожарные и спасатели уже начали эвакуировать людей из здания. Пострадавших размещали в автобусах, каждый автобус сопровождался машиной «скорой помощи». Кр. отправил два или три городских автобуса в больницы. Заложники, которые могли сидеть, размещались в вертикальном положении (примерно 20 человек в каждом автобусе), других клали на пол (примерно десять или 12 человек в каждом автобусе). Среди последних были несколько погибших. В какой-то момент руководитель Департамента здравоохранения Москвы Сл. сообщил ему по рации, что следует применять налоксон. Кр. также отметил, что эвакуации заложников несколько препятствовало «отсутствие маршрутов транспортных средств». В то же время он заключил, что в целом организация эвакуации заложников была удовлетворительной.
74. Свидетель Вл., врач МЦЭМП, сообщил, что прибыл к театру со своей бригадой в 7.13. Как утверждал Вл., он не имел заранее установленного порядка действий, но организовал эвакуацию и координацию с другими службами «на месте». Не все автобусы, перевозившие пострадавших, имели достаточное количество медицинского персонала для сопровождения. Некоторые автобусы имели только одного парамедика. Из этих показаний неясно, имели ли автобусы машины сопровождения. Вл. также отметил сложности в движении машин «скорой помощи» и автобусов около театра. Эффективность медицинской помощи снижалась вследствие отсутствия информации о примененном газе и угрозе взрыва.
75. Свидетель А. вошел в здание театра вскоре после того, как все террористы были убиты. Он сказал, что видел, как сотрудники специального подразделения эвакуируют потерявших сознание заложников из зрительного зала. Около здания заложники размещались на земле около входа, где врачи осматривали их глаза с помощью ручных фонариков и оказывали первую помощь, а именно делали уколы в ягодицы.
76. Свидетель Мх., врач отделения экстренной помощи в больнице N 13, утверждал, что когда он подошел к больнице в 7.45, то увидел автобусы у входа. Он также подтвердил, что не видел никаких трупов среди пострадавших, которые поступили в больницу. Кроме того, свидетель описал медицинские процедуры, которые применял для разблокирования дыхательных путей потерпевших.
77. Свидетельница Зб., врач больницы N 13, сообщила, что прибыла на работу 26 октября 2002 г. в 8.05 — 8.10. К этому времени автобусы с заложниками уже прибыли. Она осмотрела ряд пациентов, шестеро из них были мертвы. Необходимые документы были составлены вечером этого дня, поэтому время смерти было указано приблизительно, на основании времени поступления пациентов в больницу.
78. Несколько других врачей больницы N 13 дали показания о порядке приема пострадавших и помощи, которая им оказывалась (массаж сердца, вентиляция легких, инъекции налоксона и кардиомина). Большинство врачей различных городских больниц указали, что имелось достаточное количество медицинского персонала для оказания помощи пострадавшим и что были освобождены помещения для их приема. Следователи показали медикам фотографии пострадавших для опознания и задали вопросы о сохранении документов в день происшествия.
79. Свидетель Псд., врач экстренной помощи Городской клинической больницы N 1 <*> утверждал, что не видел следов инъекций или инкубационных трубок у пострадавших. Он также сказал, что ранее не сталкивался с отравлениями газом и что отделение экстренной помощи в больнице состояло из двух врачей и пяти парамедиков.
--------------------------------
<*> Исправлено 6 марта 2012 г.: ранее в тексте указывалось «главной клинической больницы N 1».

80. Свидетельница Бгр., врач госпиталя ветеранов войн, сообщила, что первые заложники начали поступать в их больницу около 6.30, в основном на машинах «скорой помощи». Она узнала от Мх., главного врача экстренной помощи, что следует использовать налоксон, но его у них не было. Однако они получили его от должностного лица Министерства по чрезвычайным ситуациям, который прибыл в больницу с пластиковой бутылкой, полной налоксона. Бгр. сказала, что в их больнице было четыре аппарата для искусственной вентиляции легких. Она заявила, что если бы они знали о применении газа, то попытались бы получить дополнительное оборудование такого рода и что сведения о виде газа помогли бы врачам, хотя лечение, по-видимому, было бы таким же.
81. Следствие также допросило врачей, которые работали в близлежащих станциях «скорой помощи» или на месте происшествия 26 октября 2002 г. Свидетельница Пч., старший врач станции «скорой помощи», утверждала, что не была на месте происшествия, но, по ее мнению, отсутствие информации о газе, примененном в ходе операции, не оказало отрицательного влияния на работу медиков: они действовали на основе «клинических проявлений (отравление неизвестным газом и иные острые состояния)». Было достаточно проводить «сердечно-легочную реанимацию» и применять антидоты, которые имелись у врачей. Свидетельница сказала, что отсутствовали проблемы с движением машин «скорой помощи» и автобусов, а присутствие военных медиков было необязательным. Аналогичные показания дала Кр., еще один врач станции «скорой помощи».
82. Свидетель Фд., врач другой станции «скорой помощи», пояснил, что сопровождал 40 пострадавших в одном из городских автобусов по дороге в больницу N 13. Кто-то из МЦЭМП дал ему десять ампул налоксона и предложил делать инъекции.
83. Согласно показаниям свидетеля Щт., врача «скорой помощи», необходимая медицинская помощь оказывалась пострадавшим своевременно. Он не знал, кто осуществлял контроль за работой различных бригад «скорой помощи» на месте происшествия. Он также пояснил, что врачи не были осведомлены о характере газа, поэтому не могли применить специальных методов лечения пострадавших. В числе негативных факторов, повлиявших на эффективность спасательной операции, Щт. отметил перевозку пострадавших на городских автобусах, отсутствие информации о возможном диагнозе и газе, примененном спецслужбами, или хотя бы о фармацевтической группе, к которой он относился, и уклонение от пострадавших потерпевших на основании их клинического состояния.
84. Свидетель Фдс., врач «скорой помощи», сообщил, что находился в машине «скорой помощи», припаркованной около здания театра. В 8.00 он прибыл на место происшествия и увез двух человек в больницу N 7 на своей машине. Он сказал, что врачи не информировались о применении газа и не применяли какие-либо специальные методы лечения или лекарства. Врачи давали потерпевшим кислород. Фдс. утверждал, что отсутствовали проблемы с движением транспортных средств, но не хватало медиков для сопровождения городских автобусов, на которых перевозились заложники. Точное наименование газа не имело значения, но врачам помогли бы сведения о составе газа.
85. Свидетель Чр., врач «скорой помощи», сказал, что когда он увидел первых пострадавших, то понял, что они находятся под воздействием передозировки опиатов, и применил налоксон, но не использовал других специальных средств. Он пояснил, что не знал, кто контролирует действия медиков на месте происшествия, а также сообщил, что, по его мнению, отсутствие информации о примененном газе и возможных антидотах сыграло негативную роль.
86. Свидетельница Крг., врач «скорой помощи», утверждала, что около 7.20 они прибыли в здание театра, где их машина некоторое время ждала в очереди других машин «скорой помощи». Когда подошла их очередь принять пациента, кто-то открыл заднюю дверь и погрузил в машину двоих человек в бессознательном состоянии. Крг. спросила, куда доставить этих людей, и ей ответили: «Куда угодно». Она также спросила, кто отвечает за спасательную операцию, но спасатели не знали этого. Оба пострадавших находились в состоянии сильного наркотического опьянения, и она сделала им кислородные ингаляции и вентиляцию легких.
87. Свидетельница Сфр., парамедик «скорой помощи», сообщила, что ей не сказали, куда перевозить пострадавших, находившихся в ее машине. Она должна была решить это самостоятельно и повезла их в больницу N 23, поскольку знала, как туда добраться. Она также заявила, что не была предупреждена о возможном участии в спасательной операции и не получала конкретных указаний о методах лечения пострадавших.
88. Согласно показаниям свидетеля Крл., работавшего диспетчером станции «скорой помощи», 26 октября 2002 г. он отвечал за экипировку и отправку машин «скорой помощи». В 8.15 свидетель получил указание увеличить запас налоксона в машинах «скорой помощи».
89. Свидетель Мсв., врач «скорой помощи», заявил, что у входа в здание не было лица, координировавшего и направлявшего работу врачей, около здания не было места для оказания помощи пострадавшим и заложники перевозились в автобусах без сопровождения медицинского персонала. Свидетель отметил, что машины «скорой помощи» могли передвигаться свободно и что отсутствие информации о виде газа, примененного ФСБ, сыграло негативную роль.
90. Свидетель Ндс., парамедик «скорой помощи», отметил, что пострадавших не осматривали медики, поэтому некоторые погибшие оказались в автобусах вместе с живыми. Большинство автобусов не сопровождалось врачами. Трупы помещались в машины «скорой помощи». Эти показания подтвердил Кнх., еще один врач «скорой помощи». Последний также заявил, что не видел координатора на месте происшествия, организующего работу спасательных бригад и врачей. Этот свидетель также отметил, что было бы лучше, если бы медики имели какие-то сведения о газе. По его словам, он не был предупрежден о своем возможном участии в спасательной операции до получения приказа направиться в театр. Он не получал конкретных указаний относительно процедур или видов лечения, которые следует применять к пострадавшим.
91. По словам свидетеля Осп., парамедика «скорой помощи», первые заложники были вынесены из здания солдатами, затем спасатели стали размещать пострадавших в городские автобусы и машины «скорой помощи» без предварительного осмотра. Он не видел, чтобы кто-то координировал эвакуацию и оказание медицинской помощи пострадавшим, хотя видел представителей Министерства по чрезвычайным ситуациям и МЦЭМП. Он считал, что наименование газа, примененного во время операции, является несущественным. Он также утверждал, что не был предупрежден о своем возможном участии в спасательной операции заранее и не получил конкретных указаний.
92. Свидетельница Блк., парамедик «скорой помощи», сообщила, что спасатель предложил ей поехать в городском автобусе с 22 заложниками, находившимися в нем. Она не имела медицинского оборудования или лекарств. По дороге в больницу автобус останавливался на каждом светофоре. Она могла делать только непрямой массаж сердца или искусственную респирацию «рот-в-рот». С ней в автобус вошел журналист «Московского комсомольца» (название газеты), и от него она узнала о применении газа. У въезда в больницу автобус остановили больничные охранники. Один заложник скончался по прибытии в больницу.
93. Заявители ссылались на показания ряда других медиков, которые участвовали в спасательной операции, а именно Зхр., Лрн., Сущн., утверждавших, что они не получали предварительного предупреждения об их возможном участии в спасательной операции или указаний относительно конкретных процедур или лечения, которые следует применять. Зхр., в частности, указывал, что получил только шесть доз налоксона, тогда как в автобусе, в котором он находился, были 17 пострадавших, включая четырех человек без признаков жизни. Мслн., парамедик бригады «скорой помощи», заявил, что ему не хватало шприцев с налоксоном. Влв., парамедик «скорой помощи», утверждала, что когда ей передали пострадавшего для перевозки в больницу, то не сообщили, оказывалась ли ему медицинская помощь. Ее коллега Клв. также отмечала, что ей не сказали, оказывалась ли пострадавшим медицинская помощь. Парамедики и водители «скорой помощи» Кзм., Бгтр. Птх. и Кргл. сообщили, что не имели раций в своих автомобилях или они не работали. Парамедик Кр. утверждал, что ему не сообщили, куда ехать. Согласно показаниям парамедиков Прх. и Сущн. их машины следовали за другими машинами «скорой помощи» (чтобы найти дорогу в больницу).

9. Иные доказательства, результаты судебно-медицинской экспертизы потерпевших

94. Следствие допросило сотрудника службы общественных связей ФСБ Ал. Он сообщил следователю, что не участвовал в планировании операции. Однако 26 октября 2002 г., около 6.30 — 6.40, он вошел в здание театра по приказу руководства. Ал. сообщил, что не ощутил запаха газа в зрительном зале, поскольку был простужен, но видел, что заложники потеряли сознание, а их кожа имела синеватый оттенок. Сотрудники специального подразделения выносили заложников из зрительного зала и размещали их на первом этаже здания. На первом этаже медики оказывали помощь пострадавшим: они проверяли их глаза и делали инъекции в ягодицы. Врачи носили синюю форму. Ал. обошел здание, поскольку ему требовалось сфотографировать тела террористов. Вскоре после этого, когда он возвратился в главный зрительный зал, эвакуация заложников уже закончилась. Ал. заключил, что она была проведена очень быстро. Ал. сделал видеозапись зрительного зала, но только после того, как заложники были вынесены.
95. В январе — феврале 2003 года бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения Москвы по требованию прокуратуры Москвы рассмотрело материалы уголовного дела, а именно медицинские документы погибших заложников и показания, описывающие процесс эвакуации заложников. Эти документы свидетельствуют о том, что точное время смерти не всегда фиксировалось медицинским персоналом машин «скорой помощи» или больниц, но устанавливалось впоследствии по результатам вскрытия. В большинстве случаев вскрытие показало, что смерть произошла 26 октября 2002 г., с 6.00 до 8.00 или 9.00. Если медицинские документы содержали точное время наступления смерти (не все документы содержали такую информацию), результаты были следующими: четверо человек умерли до 7.29, семеро — с 7.30 до 7.59, 24 человека — с 8.00 до 8.29, 13 — с 8.30 до 8.59 и 12 — после 9.00.
96. Вышеупомянутые заключения судебно-медицинской экспертизы также содержали сведения о реанимационных мероприятиях, примененных к пострадавшим. Однако в 58 случаях заключения указывали, что «нет данных об оказании медицинской помощи (пострадавшему)» (по утверждению заявителей, эта цифра колебалась от 68 до 73). Более чем в 15 случаях врачи обнаружили следы внутривенных инъекций на руках пострадавших, тогда как в других случаях врачи отметили, что больные получали искусственную вентиляцию легких, массаж сердца и аналогичные реанимационные процедуры. Во многих случаях заключения указывали, что пациент поступил в больницу в критическом состоянии, почти без дыхания или пульса. Медицинские документы 17 человек содержали запись о том, что «хронические заболевания не выявлены».

97. В общих выводах врачи бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения Москвы заключили, что большинство погибших заложников страдали от различных хронических заболеваний и патологий, которые совместно с физическим и психическим истощением и другими негативными факторами, связанными с трехдневным удержанием, усугубили действие газа. Врачи заключили, что газ оказал не более чем «косвенное влияние», а заложники умерли вследствие совпадения этих факторов.