«Я мечтаю сделать то, что сделал мой брат». Их сыновья, братья и сестры держали в течение нескольких дней в страхе всю Россию. Почему родственники террористов, захвативших заложников в Москве, готовы сегодня повторить это?

С состраданием такое дело: чем дальше люди отстоят друг от друга, тем само сострадание мимолетнее. По этой причине Ахмед Батаев говорит: «Нас называют террористами. Ну а как тогда быть с русскими — они не террористы? Грозный был красивейшим городом Кавказа, пока на него не упали бомбы, и пока русские не начали забивать наш народ, как свиней». Иными словами, что должен ответить Ахмед Батаев на вопрос, сочувствовал ли он заложникам, по крайней мере, женщинам и детям. Не бывает, чтобы кто-то брал на себя ответственность за преступления своего собственного брата. Но этот мужчина говорит: «Моя мечта повторить то, что сделал мой брат».

Сейчас Ахмед Батаев сидит на убогой кровати, в убогой комнате, в уединенном доме в соседней с Чечней республике. Вечером он проскользнул, как преступник, мимо милицейских постов и теперь рассказывает, каким человеком был его брат. Он говорит: «Мой брат был добрым парнем».

Добрый парень?

Его 26-летний брат Хамзат Батаев из чеченского городка Урус-Мартан — один из тех трех десятков чеченцев — мужчин и женщин, — которые 23-го октября ворвались с автоматами на сцену Театрального центра в Москве на улице Мельникова, взяв в заложники 800 зрителей, актеров и техников, занятых в мюзикле «Норд-Ост», чтобы устроить им на несколько дней настоящий ад. И называть его после этого добрым парнем? Однако Ахмед Батаев остается при своем мнении, он твердо повторяет: «Я мечтаю сделать то, что сделал мой брат».

Лица женщин

В семье остается ненависть. Поэтому стоит разобраться с вопросом, кто были эти чеченцы, захватившие заложников. Известно немного, даже не все имена. В газетах опубликовано несколько фотографий. Главарь Мовсар Бараев, дающий интервью в Театральном центре, окруженном милицией: с бородой, в форме, вооруженный «Калашниковым». Он требует немедленного вывода российских войск из Чечни — требование, которое, что должен был знать он сам, Кремль не собирается и не может выполнить. Потом, после штурма, его труп: весь в крови, с широко раскрытыми глазами.

Под словом «террор» понимается преступление, но оно ничего не говорит о мотивах. А мотивы есть у каждого. Даже у преступника, даже у террориста. Чтобы узнать о них, остались только родственники. Большинство из них после террористического акта из страха за свою жизнь покинуло Чечню. Разыскать их нелегко. Они не дают интервью, они прячутся, но некоторые из них дали информацию корреспондентам «Sueddeutsche Zeitung» и «Frankfurter Rundschau». После освобождения заложников приходили русские солдаты, допрашивали их и взорвали дома, в которых они жили. Вот дословное обращение русского солдата к матери одного из террористов: «Зачем ты произвела на свет такого подонка?» Несколько мужчин во время допросов забрали. То, что они больше не появлялись, то, что никто не знает, где они, говорит обо всем.

Другие родственники, за исключением двух-трех пожилых женщин, из Чечни бежали. Ахмед Батаев, который теперь живет под чужим именем в соседней республике, — один из них. Вместе с ним в этот вечер сюда, в эту убогую комнату, в уединенный дом пришли родственники пяти других чеченцев, участвовавших в захвате заложников. Они, по их словам, ничего не знали о подготовке захвата заложников, ничего не подозревали, когда их родственники на несколько недель исчезли — перед совершением террористического акта. И все они рассказывают одинаково о своих сыновьях, своих братьях, своих сестрах. Например, Аиса, сестра Раисы и Фатимы Минаевой. Две молодые женщины из предместья Грозного обвязали себя весящей не один килограмм взрывчаткой и сидели с ней в течение нескольких дней среди испуганных заложников. Молодая женщина говорит о преступлении своих сестер так: «Если бы захват заложников удался, это было бы геройством. Ведь они требовали только мира для своей родины».

Одна из родственниц говорит: «Они взяли взрывчатку, чтобы оказать давление. Если бы они пришли туда только с винтовками, никто бы не поверил, что все всерьез». Это звучит, будто оправдание, как и то, что бы, по ее словам, могло произойти потом: «Они не хотели убивать заложников. В случае, если бы Кремль не уступил, они собирались после истечения срока ультиматума заложников отпустить, а потом взорвать себя».

Одним словом, можно сильно сомневаться в том, о чем рассказывают родственники людей, захвативших заложников: все они во время войны потеряли родственников, все ненавидят Россию, ненавидят русских солдат. Некоторые из них сами являются подпольщиками. Но факт остается фактом: террористы, когда начался штурм, свои бомбы не взорвали. Факт также, что воздействие газа началось не сразу, и некоторые заложники потеряли сознание только спустя несколько минут после поступления газа в зал. Таким образом, времени для того, чтобы взорвать театр, было больше чем достаточно. Этого не произошло.

Что еще рассказывает Аиса о своей семье: отца убили русские солдаты, как и дядю и нескольких племянников. К тому же обе сестры были вдовами — их мужья убиты русскими солдатами. Муж Фатимы был подпольщиком, командиром. Он погиб в бою. Муж Раисы, напротив, никогда не воевал, говорит сестра. Его солдаты арестовали во время обыска дома и убили. «Мы потом нашли его изувеченное тело».

Смерть мученика

Две вдовы, две судьбы. Пришло время мстить, сказала одна из сестер за несколько дней до захвата заложников: «Глаз за глаз, зуб за зуб». Так в общих чертах выглядела причина, почему 23-летний бухгалтер и 26-летняя швея из предместья Грозного отправились в Москву, обвязались взрывчаткой вокруг живота и угрожали убить 800 невинных людей. Если говорить словами другого родственника: «Тот, кто хочет понять, почему все это произошло, тот должен был прожить последние десять лет в Чечне. Иначе он ничего не поймет. Меня могут расстрелять в любой момент. Моя жизнь стоит меньше, чем микроб».

Президент России Владимир Путин упрекнул западные средства массовой информации за то, что они спрашивали о мотивах. За то, что они террористов называли не только террористами, но и спрашивали, не было ли движущей причиной их действий отчаяние от того, что происходит на их родине. Не в оправдание, а в качестве объяснения. Но Путина эти нюансы не интересуют. Хотя это было бы необходимо: они показывают нечто вроде генеалогии чеченского террора. Террористы, захватившие заложников, относятся ко второму поколению боевиков. В отличие от своих отцов, они борются не только за независимость, но одновременно и за исламское шариатское государство. «Мы хотим жить так, как предписывает Коран».

Многие из этого второго поколения убежденные исламские фундаменталисты, они не боятся смерти и видят в ней исполнение своих религиозных стремлений. Как и террорист Исмаил Эскаев из Аргуна, бравший заложников в Москве, они годами по три-четыре раза в неделю слушали в мечетях проповеди об «истинном исламе», получали идеологические наставления от чеченцев, прошедших обучение в арабских странах. Его брат Ибрагим говорит так: «Во-первых, он хотел умереть как исламский мученик, во-вторых, он боролся за свободу своего народа».

В остальном же все, о чем рассказывают родственники, говорит многое о другой, российской стороне. Паспорта, с которыми террористы отправились в Москву, у всех были фальшивые. Они были куплены в паспортных столах Чечни, находящихся под контролем русской спецслужбы. Один паспорт стоит от 500 до 1 500 долларов США. «Их можно получить без проблем в течение 24-х часов. С этими паспортами можно даже пройти проверку спецслужбы по компьютеру, в базу данных которого занесены имена всех людей, находящихся в России в розыске», — говорит один из тех, кто воюет в Грозном против русских и кое-что знает об истории с захватом заложников, и о тех, кто за этим стоял. С этими «чистыми паспортами» террористы смогли проделать на поезде и на машинах путь длиной 1 500 километров до Москвы. Они смогли спокойно передвигаться по столице со всеми ее тысячами милиционеров и существующим там контролем. Перед тем, как нанести удар, у них была возможность в течение двух недель проводить рекогносцировку в Театральном центре. Они знали каждый выход, каждую лестницу, каждое окно. Обзор казино с лучшими бонусными предложениями бывает. Если в казино Пин Ап Ваш счет создан в российских рублях, нужно указать при депозите нужную сумму в рублях и с кошелька снимется стоимость, пересчитанная по курсу. Игровой клуб всегда был знаменит своей отдачей, казино Пин Ап дарит много подарков и бонусов. Большинство онлайн казино предоставляют доступ к демо версиям не только пользователям ПК, но и клиентам мобильных версий, в том числе и казино Пин Ап. Поэтому обязательно сравнивайте условия между казино. Отзывы игроков о бездеп бонусах в онлайн казино.

Оружие и взрывчатка: тут ровным счетом не было ничего, что было получено от мнимой «террористической сети» в столице, о чем потом говорили милиция и спецслужба. Оружие было куплено в Чечне — за небольшие деньги. Куплено у русских солдат. «Калашников» стоит 350 долларов США, ручная граната — менее двух долларов». Доставить оружие в Москву, говорит он, тоже не было большой проблемой. «На грузовике, спрятав под ящиками с фруктами и овощами или под каким-нибудь строительным материалом. С этим в России нет проблем».

Занавес перед вторым актом

С тренировкой террористов тоже не возникло проблем. Восемь женщин смогли беспрепятственно добраться до соседней Грузии через мощно охраняемую русскими границу. «Там, в Панкисском ущелье, их обучали обращению со взрывчатыми веществами и взрывателями». Подготовка террористов продолжалась три месяца. Стоила эта страшная акция с участием камикадзе 210 000 долларов США. Дороже всего стоили паспорта, потом оружие, неприметное жилье в окрестностях Москвы, взятки, которые пришлось давать коррумпированным чиновникам из администрации, милиционерам и сотрудникам из органов безопасности. Наконец, два микроавтобуса, на которых террористы прибыли к Театральному центру — в зале как раз подняли занавес перед началом второго акта.

210 000 долларов, по циничным расценкам террора, — не так уж дорого для террористического акта, который ужасным образом снова заставил мир вспомнить о войне в Чечне. За 210 000 долларов на глазах всего мира в заложники были взяты не только 800 человек, но и президент Путин, оказавшийся перед выбором между политическим требованием, которое человек из Кремля выполнять не собирался, и риском штурма, который собственно, мог завершиться только большим кровопролитием. Так что в балансе террора значатся миллиарды, которые Кремль ежегодно расходует на войну, им противостоят 210 000 долларов и три десятка полных ненависти людей, которые готовы пожертвовать своими жизнями.

Среди одних только родственников террористов из Театрального центра можно найти достаточно тех людей, кто, как и Ахмед Батаев, повторяют: «Я мечтаю о том, чтобы повторить то, что сделал мой брат». Другой говорит так: «В следующий раз переговоров больше не будет. Сразу же будут взорваны бомбы». Что касается этой позиции, — об этом может догадаться и президент Путин, — то у убитых чеченских террористов в Театральном центре «Норд-Ост» намного больше братьев и сестер, чем их было в реальной жизни.

Sueddeutsche Zeitung, перевод ИноСМИ

комментировать

добавление комментария
Пожалуйста, оставляйте комментарии только по теме.
имя:
e-mail
ссылка
тема:
комментарий:
Код:*
	я хочу получать сообщения по е-почте, если комментарии будут поступать еще

Powered by AkoComment Tweaked Special Edition v.1.4.6
AkoComment © Copyright 2004 by Arthur Konze — www.mamboportal.com
All right reserved