С. ГУБАРЕВА: Говорится, что правильно. Не завершив следствие, уже говорится о том, что все сделано правильно. Более того, еще в самом начале следствия были награждены за правильные действия отдельные представители компетентных органов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас мы сделаем паузу на новости, и сразу продолжим наш разговор.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я напоминаю, что мы продолжаем разговаривать с бывшей заложницей «Норд-Оста» Светланой Губаревой. Перечислите, пожалуйста, несколько моментов, где концы с концами не сходятся, и что видно с первого взгляда.

С. ГУБАРЕВА: Одни из самых ярких моментов – утверждение о том, что якобы было хорошо организовано оказание медицинской помощи, что врачей было достаточно, машин скорой помощи было достаточно, лекарства было достаточно. И тут получается нестыковка. Заложникам устроили газовую камеру, 114 человек, из постановления прокуратуры, погибли на месте. Те, кто выжил, получили по букету хронических заболеваний. Часть бывших заложников стали инвалидами вследствие воздействия газа, и никого виновных нет. Но в тех же материалах прокуратуры, я ничего не придумываю, это зафиксировано в документах прокуратуры, написано, что Сэнди медицинская помощь вообще не оказывалась, к нему врач подошел через 2.5 часа после штурма.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы имеете в виду супруга вашего?

С. ГУБАРЕВА: Да, Сэнди Букер, то есть врачи подошли для того, чтобы зафиксировать смерть. 2.5 часа не было врачей. Одному врача не хватило, чтобы своевременно оказать помощь, Сэнди. А еще не хватило одного врача для оказания помощи 13-летней Кристине Курбатовой, еще не хватило одного врача для оказания помощи 13-летнему Арсению Куриленко. А еще не хватило врача для оказания помощи 14-летней Нине Миловидовой, еще для Сергея Барановского, Александра Карпова, Маши Пановой, Виктора Мартынова, и можно продолжить этот список. А вот брату Павла, Игорю Финогенову, достался врач-кудесник. Он оказывал помощь, по документам прокуратуры, раньше, чем был сделан вызов к этому пострадавшему. Помощь начал оказывать в 7.55, а вызов к Игорю поступил в 8.15. и при этом он умудрился сделать внутрисердечный укол, не оставив никаких следов на теле Игоря. Вот отравленные заложники умирали, не дождавшись помощи, и говоря о достаточном количестве специалистов для оказания медицинской помощи, необходимой и своевременной, прокуратура вводит нас в заблуждение, попросту говоря, откровенно лжет.

П. ФИНОГЕНОВ: Я добавлю по тому, что было связано с применением газа. Считается, что газ предотвратил взрыв, но не углубляясь в подробности и сравнение показаний, которые были даны заложниками, у следствия есть выводы, которые зафиксированы как в постановлении от 26.10.2003, которое признано было законным, так и в аналитической справке, составленной сотрудниками прокуратуры, в которой говорится, что они активно отстреливались при штурме из 16 автоматов и 8 пистолетов, это говорится в отношении террористов. И в аналитической справке говорится, в момент штурма, когда пошел газ, Бараев стал бегать по залу и кричать, чтобы разбивали окна. Несколько террористов начали стрельбу со сцены, но в какую сторону, заложники пояснить не смогли. Возможно, по окнам. Террористки не предпринимали попытки взорвать себя, закрыв лица платками, ложились на пол среди заложников, в течение 10 минут все потеряли сознание. По нашим данным, бой, при котором отстреливались террористы, продолжался более часа.

С. ГУБАРЕВА: И потом, 10 минут было вполне достаточно, чтобы взорвать здание. Если бы они ставили эту задачу перед собой.

П. ФИНОГЕНОВ: У них было как стационарное устройство, так и десятки гранат, тысячи патронов, которые были заряжены и не были использованы ими. Громадное количество стрелкового оружия, пояса шахидов. В общем, средств было вполне достаточно. И предотвратив этот взрыв, даже парализовав людей около центрального пункта, как говорится в следствии, тоже не был возможен, потому что любой человек понимает, что достаточно прервать дыхание и пробежать в любую точку зала, и совершить любое действие. Газ не сможет подействовать в момент, когда человек прекратил дыхание и намерен несколько десятков секунд оставаться в газе в зале.

С. ГУБАРЕВА: И опять же тут идет несоответствие. Прокуратура говорит о моментальном воздействии газа. На самом деле, это действие было не моментальным, как видно из тех же документов прокуратуры. Террористы имели время для взрыва, более того, этот газ как бы провоцировал взрыв, потому что он имел цвет, запах, и по большому счету он не предотвращал взрыв.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте теперь разберемся вот в чем. Чего вы добиваетесь? Вы говорите абсолютно правильные вещи, могу только развести руками, никого не собираюсь защищать. Нестыковки, вот мы их видим. Следственные действия закончились?

С. ГУБАРЕВА: Официально нет, в очередной раз следствие продлено.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Видите, тогда вроде и некого упрекнуть. Что скажет адвокат?

О. МИХАЙЛОВА: В рамках дела, где были вынесены эти два постановления, следствие завершено. То есть никаких больше следственных действий в отношении сотрудников спецслужб или медицинских работников проведено больше не будет. Все, в этой части вынесено постановление. Сейчас мы их обжаловали в суде. Суд вынес решение.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Следствие в отношении них, следственных действий больше не будет. А вдруг потом на суде скажут, виноваты эти и эти. Или вам уже известно, что сказано, что абсолютно они все делали правильно?

О. МИХАЙЛОВА: В отношении именно конкретно этих сотрудников больше никакого разбирательства быть не может, потому что вынесено постановление, мы его обжаловали, суд принял решение. Каким-то другим образом мы не сможем это отменить.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть они действовали правильно?

С. ГУБАРЕВА: Да.

П. ФИНОГЕНОВ: Дело в том, что даже на настоящем этапе следствие проигнорировало существеннейшие моменты. И все равно следствие продолжает настаивать на законности, обоснованности постановлений, говорит само за себя.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему они это делают?

С. ГУБАРЕВА: Видимо, хотят скрыть истинную причину гибели людей. Сразу была операция объявлена успешной, и менять позицию государство не хочет. Более того, в своих неоднократных жалобах я просила, дело в том, что в материалах дела не установлены конкретные причины, обстоятельства смерти близких. И в своих жалобах я просила провести дополнительные следственные действия для того, чтобы установить это. Мне последовал ответ из прокуратуры о том, что следственные действия проведены в полном объеме, и больше никаких действий проводиться не будет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И те нестыковки, о которых вы говорите, игнорируются?

С. ГУБАРЕВА: Абсолютно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я хочу сказать, что у нас в 15.35 минут будет рикошет по поводу продолжения следственных действий. А много таких людей из жертв «Норд-Оста», которые не смирились и продолжают активные действия по выяснению истины?

С. ГУБАРЕВА: Наверное, не так много, как хотелось бы, но, тем не менее, такие люди есть. Вот у Павла будет 25 мая суд, у Юсиповой будет суд, у Курбатовых недавно закончился суд.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все отказы?

С. ГУБАРЕВА: Конечно.

О. МИХАЙЛОВА: Отказы и отмены потом в Мосгорсуде этих отказов. Пока мы идем по кругу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вы никак не объединены?

О. МИХАЙЛОВА: Мы хотели объединить наших заявителей, чтобы это рассматривалось в одном процессе. Но суд не захотел этого делать, сославшись на то, что у заявителей могут быть различные доводы, что суду проще рассматривать каждую жалобу индивидуально.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Суду-то проще, но сами пострадавшие, родственники пострадавших.

О. МИХАЙЛОВА: Естественно, это было бы удобно для всех.

П. ФИНОГЕНОВ: Пострадавшие были за и просили суд, суд отказал.

О. МИХАЙЛОВА: Мы просили об этом, да.

С. ГУБАРЕВА: Но мы все равно объединены, у нас есть организация «Норд-Ост». И на круглом столе, проходящем в феврале этого года, было принято решение объединить в единую организацию всех жертв терактов. Куда бы вошли жертвы терактов при взрыве самолетов, метро, домов, и конечно, бесланцы. И 14 мая в концертном зале гостиницы «Космос» будет проходить второй фестиваль «Нет террору», все желающие приглашаются, вход свободный.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какие ваши дальнейшие действия?

О. МИХАЙЛОВА: Конечно, мы будем обжаловать сегодняшние постановления в Московский городской суд. Наши заявители обратились в центр содействия международной защите, в том числе который я представляю, и адвокатом Москаленко, который является еще и моим патроном, была направлена жалоба в европейский суд, причем эта жалоба была направлена, мы уложились в срок 6 месяцев с момента трагедии. И те заявители, которые здесь присутствуют, они в том числе подали эту жалобу. И сейчас мы исчерпываем внутригосударственные средства защиты, это необходимо по процедуре европейского суда. И в дальнейшем, мы надеемся, что дело будет рассмотрено европейским судом. Может быть, к нему отнесутся не так поверхностно, как в наших.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, виновных нет, виновны только террористы, которые совершили это злодеяние. Все остальные делали все правильно?

С. ГУБАРЕВА: Да. Причем интересен сам факт, что значит пришли 40 человек. Они не так, чтобы встретились на улице и сказали, а не пойти ли нам захватить театр. Кто-то же это финансировал. Кто-то же это организовывал. Они наверняка не пришли в зал, они где-то есть, почему не ищут их?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Может быть, ищут. На все же есть гениальный ответ. Следствие-то не закончено.

С. ГУБАРЕВА: Хочется верить. Но с другой стороны был процесс по делу сообщника террористов Талхигова. И по идее мы, как пострадавшие в теракте, должны были бы быть заинтересованы в этом процессе, но нас не признали же пострадавшими по этому делу. Нас об этом не известили, к нему не подпустили, очередная тайна.

П. ФИНОГЕНОВ: То есть организаторы тоже являются пособниками, и когда будут судить организаторов, если их найдут, конечно, то нас тоже не привлекут и не признают потерпевшими. А террористы все, по версии следствия, убиты. То есть мы никогда не добьемся суда непосредственно по уголовному делу 229133.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте сделаем небольшую паузу.

НОВОСТИ

РИКОШЕТ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: 15 часов 35 минут. Мы задаем вам вопрос. Итак, стоит ли проводить новое расследование по «Норд-Осту»? Да, стоит, там много неясного, если вы придерживаетесь такой точки зрения, наберите 995 81 21. Нет, не стоит, дело закрыто, наберите 995 81 22. Голосование началось. Извините, что не праздничное, ну что поделать. У меня нет для вас других гостей. Про фиалки будем говорить в следующий раз. У нас сегодня такая предпраздничная сетка, поэтому мы будем говорить до 15.58. Мы примем звонки ваши. Честно говоря, мне очень трудно вести с вами эфир, серьезно.

С. ГУБАРЕВА: Почему?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что, честно говоря, я бы взял автомат Калашникова или пару гранат…

С. ГУБАРЕВА: Это не метод.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это конечно не метод, но что метод? Этот сволочизм, который над вами выделывают, это метод?

С. ГУБАРЕВА: Да. Это метод хотя бы потому, что мы имеем возможность хоть как-то высказаться, как-то повлиять, может быть, я себя слишком обнадеживаю, на общественное мнение. Потому что в одиночку, конечно, нам не побороться. Мы явно проиграем. Но есть большая надежда на то, что когда-то в людях проснется сознание, что люди поймут, что вечно бояться невозможно, что каждый может оказаться на нашем месте. Может быть, потому и стал возможен захват в Беслане, что замолчали в свое время расследование по «Норд-Осту», не было эффективного расследования, получили Беслан. Сейчас точно так же пытаются замолчать Беслан. И может быть получат еще более страшный. Когда был «Норд-Ост», казалось, все, страшнее не может быть, а потом школа в Беслане. Тут 130, там уже больше 300 жертв, и большая часть детей.

П. ФИНОГЕНОВ: На самом деле, тот рост как бы терроризма, который сейчас наблюдается в РФ, возможно, и спровоцирован действиями наших правоохранительных органов, которые вынуждает наше население браться за оружие и самим защищать свои права. И при этом надо сказать, что сейчас проводя самостоятельное расследование, не веря ни единому слову прокуратуры, мы в итоге придем к тому, что рано или поздно вынуждены будем сами наказать людей, которых мы установим. И как это будет осуществляться, никто не знает. Потому что результатом проведенного расследования, видимо, будут какие-то мероприятия, действия. Да, безусловно, будем обращаться в международные органы, но никто не защитит и не сможет убедить потерпевших, у которых погибли самые близкие и дорогие люди, что люди, которые должны их защищать в прокуратуре, фактически являются предателями их интересов, потому что эти прокуроры должны защищать нас, потому что мы пострадали. А мы видим в их лице предателей, предателей нас, предателей, если взять в общем, России, и это конечно страшно.

С. ГУБАРЕВА: Нам все время говорят, что жизнь человека приоритет, даже Путин не так давно говорил в Беслане, что жизнь заложников – это приоритет. А вы знаете, что постановление прокуратуры о невозбуждении уголовных дел против спецслужб есть замечательная фраза, что предпринятый штурм предотвращал, не спасал жизнь заложников, но, это очень важно, предотвращал подрыв авторитета России на международной арене. Разве это не кощунство? И дело ли прокуратуры заботиться об авторитете на международной арене. Может быть, ее дело бороться с преступниками все-таки?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: У нас почти заканчивается голосование. Проголосовало пока под 4 тыс. человек, 3909, я бы так сказал, что люди как-то так средне интересуются тем, что происходит с вашей жизнью.

С. ГУБАРЕВА: Это понятно. Есть русская пословица – человек родился – 3 дня радуются, человек умер – три дня плачут. Тех, кого это не коснулось лично, они думают, что это и не коснется их дальше. Я когда-то тоже, наверное, так думала, что я живу в Казахстане, вот приехала на неделю и попала по самое «не хочу». Мне говорят, ну что ты вспоминаешь, это давно прошло. Я не вспоминаю, я с этим живу. Невозможно себе представить, как так можно, заснула, держа живого ребенка за руку, проснулась – его уже нет. И не будет никогда. Чтобы понять, надо оказаться в такой же ситуации, чего я, конечно, никому не желаю. Более того, произошло расслоение. Теракты первые, важные, значимые, это Беслан, «Норд-Ост», и мелочевка совершенно, взрывы самолетов, «Рижская» метро, ну что там, господи, по пальцам пересчитать, сколько людей погибло. Но от того, что их мало погибло, тем, кто потерял близких, им же от этого не легче. В Москве скоро не останется семьи, которой бы не коснулся теракт.

П. ФИНОГЕНОВ: Мне кажется, еще важно то, что люди думают, что теракты с ними не случатся. Потому что шанс попасть в теракт действительно очень мал, но люди должны понимать, что люди, которые принимали решение, связанное с расследованием теракта, находятся на самой вершине государственной власти, и они определяют политику РФ, в том числе и в отношении жизни каждого конкретного человека, политику безопасности каждого конкретного человека, защиту его прав и свобод. И эти же люди продолжают сейчас руководить РФ и определять политику по обеспечению ваших прав и свобод каждый день.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Результаты голосования. Проголосовало 4733 человека, в конце они задергались, поняли, что уж как-то сидеть и слушать, надо хоть что-то сказать, может быть, вас поддержать как-то. Как-то поддержали вяловато. Если вы «Эхо Москвы» слушаете, я всегда даю пример, если бы сейчас тут слово Путин было, виновен ли Путин в «Норд-Осте», 10 тысяч бы проголосовали. А вот реальное. Вы не очень власть вините. Если народ позволяет себя так трахать, подобным образом, то какие проблемы. Что там вы с вашими детьми. На самом деле, самые слова сострадания, которые я могу сказать, от тех радиослушателей, которые понимают, в какое несчастье вы попали, и что действительно вы не можете подарить эти жизни, сейчас ходите по кругу, по адвокатам, но реально почему вы должны подарить. Понятно, эта операция, это большое несчастье, неожиданность, можно так сказать, как могли, так сделали, понимаете, есть такое. Но возникает ведь вопрос. Так дайте оценку тому, как могли. Ясно, что предпринимаются какие-то меры, и может быть даже, если, вдруг, то будет хватать врачей. Но нет, наша же логика какая, сказать, что и тогда врачей хватало.

С. ГУБАРЕВА: Мне кажется, те, которые смотрят за нашими действиями, не совсем понимают, да, я не могу вернуть собственного ребенка, свою семью, но сейчас я делаю все для того, чтобы не убивали их семьи. И я больше делаю для них, чем для себя.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я вам сейчас пример невменяемости продемонстрирую. Елена пишет, «Матвей Юрьевич, ваши гости обвиняют в своей беде кого угодно, только не чеченских террористов. Они что, оправдывают их действия?» Елена, отойдите от радиоприемника, вы наверное вообще слушаете другую передачу. Нет, вам не надо даже отвечать на этот вопрос, потому что они не понимают, чего спрашивают.

С. ГУБАРЕВА: Нет, я могу ответить. То, что виноваты чеченцы, это однозначно, это не подлежит сомнению, потому что не было бы их, не было бы самого факта. Но мы говорим о другом. О том, как подействовали власти.

П. ФИНОГЕНОВ: И о том, как проводится расследование.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Народ не хочет про власти, ему как бы проще. Давайте послушаем свежие новости, затем продолжим.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Светлана Губарева, бывшая заложница, потеряла дочь 13 лет, мужа, Павел Финогенов, потерял брата. И Ольга Михайлова, адвокат. Я результаты голосования должен сказать. Да, стоит проводить новое расследование по «Норд-Осту», там много неясного, 87% считает. Нет, не стоит, дело закрыто, 13%. 13% — это мало, поверьте мне. Обычно если 30%, тогда мы учитываем. 203 19 22, почему вы проголосовали так, а не иначе, и что бы вы сказали нашим гостям, какие слова? Мы слушаем вас.

ОЛЬГА, МОСКВА: Вы, Матвей Юрьевич, всегда ругаетесь за равнодушие, молчание ягнят. Я не голосовала, скажу, почему. Конечно, следствие похабное и штурм был похабный. Но ведь вы все прекрасно понимаете, что никто ничего менять не будет, награды не отнимут и перелопачивать все это не будут. Чеченцев закопали, награды толстозадым раздали. Все! При чем здесь равнодушие.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А почему вы все-таки не проголосовали?

ОЛЬГА, МОСКВА: Потому что вы так поставили вопрос. Вы же понимаете, никто не будет это переделывать. Может быть, и будет. При ваших детях и внуках. Сейчас никто не будет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо большое, что вы позвонили. Я хочу вам только сказать, Ольга, и сказать нашим гостям, вот вам типичный пример поведенческой шизофрении. Она знает, что ничего не будет, поэтому она не голосует.

С. ГУБАРЕВА: Может быть, потому и ничего не будет, что она не голосует? То есть, наоборот, когда ничего не делаешь, тогда ничего и не получаешь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но звонит, объяснить, почему она не голосовала, что ничего не будет.

П. ФИНОГЕНОВ: Власть устраивает такая позиция, больше чем что-либо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так и Ольгу устраивает. Мы знаем, что ничего не будет меняться, поэтому мы ничего не делаем, потому что ничего не будет меняться.

С. ГУБАРЕВА: Тогда мы попробуем рассказывать об этом больше и чаще, чтобы она подумала, может быть, что-то поменяется, может быть, ее голос на это как-то повлияет.

АНАСТАСИЯ: Я проголосовала, что я считаю, что дальше должно быть расследование продлено, так как много неясного, и наши спецслужбы очень безответственно себя ведут. И считают, что любая их цель поставленная не зависит, какие средства будут задействовать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что бы вы сказали нашим гостям?

АНАСТАСИЯ: Я им очень соболезную и понимаю их положение, потому что я была в Америке, когда был теракт 11 сентября и когда был «Норд-Ост», я вылетала самолетом сюда в Москву. И показывали по CNN эти ужасные действия. Я вообще не понимаю, они еще молодцы, что так держатся. И удачи им, чтобы все было хорошо.

С. ГУБАРЕВА: Спасибо.

ВАЛЕНТИНА: Во-первых, я хочу выразить свое сочувствие, и я считаю, что если люди не будут выражать свое недовольство, так все и будет продолжаться. И пока люди не попадают в суд, и не видят, что там беспредел, они сидят и думают, все хорошо. И думаю, что они в эту ситуацию не попадут. Они напрасно так думают. Власть развращена до предела.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как вы считаете, почему из всех телекомпаний к нам пришло только Рен-ТВ? Ну, RTVI.

ВАЛЕНТИНА: Это единственная компания, которая может что-то отражать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Могла. Ее же там уже…

ВАЛЕНТИНА: Еще мы смотрим.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо большое.

САМУИЛ: Я проголосовал за расследование. Меня зовут Самуил. К сожалению, мне 70 лет, я желаю дожить до ХХ съезда «Единой России», когда мы узнаем всю правду, наконец. Раньше, к сожалению, этого не будет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: ХХ – это такой у нас этапный съезд.

САМУИЛ: Мне во время ХХ съезда было 20 лет. А в 10 я смотрел на Сталина как на родного отца. И между прочим, когда я вижу его портреты сейчас, иногда это детство у меня начинает играть, хотя я все понимаю умом прекрасно. Так что путинцы еще долго будут смотреть на портрет Путина.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что бы вы хотели сказать тем, кто в студии сейчас?

САМУИЛ: То же самое, что можно было сказать родственникам Бухарина в 1937 году. Плохо дело, ребята.

С. ГУБАРЕВА: Но небезнадежно, я так не думаю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну да, тогда не было международного суда.

ЕКАТЕРИНА: Я проголосовала тоже «за», что надо расследовать дальше. Но у меня единственный вопрос, на который присутствующие не ответили, на ваш вопрос, чего они добиваются?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А как вы считаете?

ЕКАТЕРИНА: Следуя моей, может быть, не совсем правильной логике, даже если суды что-то признают и найдут виноватых, максимум, что могут сделать, это денежные пособия. Это так или нет?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если найдут виноватых, то эти люди будут названы виноватыми, то?..

ЕКАТЕРИНА: … То им от этого легче будет?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А это мы сейчас узнаем. Вы хотите денег, наказания, чего?

С. ГУБАРЕВА: Прежде всего, наказания виновных.

П. ФИНОГЕНОВ: У нас борьба идет в рамках уголовного процесса. И требования абсолютно соответствуют уголовным доказательствам. То есть требование – установить события, которые происходили и соответственно, действительных виновников в рамках данного уголовного процесса. Гражданские иски никто из нас пока не подавал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы как-то стеснительно об этом говорите, и в вопросе это так содержится. А я хочу напомнить радиослушателям. Да, и денег надо дать. Светлана, у вас еще есть дети?

С. ГУБАРЕВА: Нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что Светлана будет делать, когда будет старая? Кто в 80 лет стакан воды подаст? Кто подаст? Это такое советское в нас.

С. ГУБАРЕВА: Я думаю, что я до 80 с этими болячками не доживу.

П. ФИНОГЕНОВ: Главная цель, которую мы сейчас добиваемся, именно установление действительных событий во время «Норд-Оста», предшествующих «Норд-Осту». И выявление организаторов, виновников преступления. Именно в этом состоят требования наших жалоб.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Последний звонок.

ТАТЬЯНА: Я согласна с вами на 100% в оценке происходящего вообще у нас в стране. Что мы сами позволяем себя, как вы высказались, трахать. И это так, и это на всех уровнях. И это в больницах, и это везде абсолютно. И конечно, я проголосовала за продолжение. И я считаю, что не только этот вариант очень тяжелый, но и Беслан. И вообще, как поступили с пенсионерами. Все это ужасно. И все молчат. Когда я обращаюсь к своим молодым сотрудникам, ребята, это же невозможно терпеть! – А что же вы? – А я тоже связана по рукам, по ногам, потому что ежели я скажу, то я пенсионерка, меня вышвырнут просто.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Благодарю вас. Надо заканчивать. Спасибо всем, кто позвонил, поддержал эту позицию. Я хочу еще раз выразить вам свое сочувствие и сказать, что так сложилась жизнь, что она поставила вас на какой-то передний рубеж в деле, сейчас это уже затертая фраза, защиты прав человека. Правда, это таким нехорошим способом все получилось. И я хочу вам выразить. Многочисленные здесь на пейджер пришли и слова поддержки, и слова сочувствия, и слова восхищения. И дай бог, чтобы все это дело закончилось не на ХХ съезде «Единой России», а гораздо раньше. Спасибо вам большое. Желаю вам здоровья.

С. ГУБАРЕВА: Спасибо.