Теракт в минской подземке уже породил множество версий и предположений о силах, стоящих за этим чудовищным событием. Ряд наблюдателей полагают, что инициаторы теракта могут находиться в России. По мнению независимого политолога Дмитрия Орешкина, некоторые аргументы в пользу этой версии в контексте приближающихся выборов 2012 года действительно существуют.

- Дмитрий Борисович, теракт в минской подземке — явление новое для Беларуси и весьма неожиданное. Есть у Вас версии относительно того, какие силы могут стоять за этим событием?

- Мне кажется, вряд ли это мировой джихад. Ведь Беларусь — не то место, которое раздражает борцов за свободу ислама. Хотя есть люди, которые думают, что дестабилизация ситуации в Беларуси почему-то на руку кавказским джихадистам. Я не вижу в этом логики.

Говорить о том, что это «международная закулиса», тоже, мне кажется, из раздела сказок. Это мнение людей, ушибленных геополитическим миражом. Западу гораздо интереснее переманить Лукашенко на свою сторону, и, собственно говоря, он это пытался сделать еще недавно, пообещав несколько миллиардов долларов кредитов, если Лукашенко будет себя вести прилично. Лукашенко вести себя прилично не смог, хотя старался — ему очень нужны деньги. 19 декабря он эту возможность своими руками задушил (19 декабря 2010 года в Беларуси прошли выборы президента, вызвавшие массу нареканий западных наблюдателей, а следом за ними — акции протеста оппозиции и их жесткое подавление властями — ред.).

Соответственно, де­нег он от Запада не получил. Но думать, что Запад в отместку будет дестабилизировать ситуацию, — значит не понимать интересов Запада с одной стороны, и переоценивать роль Лукашенко — с другой. Ведь любой политаналитик понимает: в такой ситуации Лукашенко скорее больше для себя извлечет. Он может сказать, что Беларусь находится в состоянии войны, а на войне как на войне — следовательно, придется еще больше закрутить гайки, а заодно отвлечь население от того, что из продажи исчезло постное масло и сахар. Такой очевидной глупости люди на Западе себе не позволят.

Да и вообще, это стилистика, существующая скорее в головах наших конспирологов, чем в реальной политической практике. Давненько я что-то не припомню, чтобы Запад организовывал теракты. Хотя есть люди, которые убеждены, что и взрыв торгового центра в Нью-Йорке тоже организовали американцы. Ну что тут сделать. Мне кажется, эта проблема скорее медицинская, чем политическая.

- Кому в самой Беларуси этот теракт выгоден в первую очередь?

- Интересы могут быть следующие, как мне представляется. Версия первая: это внутренние разборки силовиков в Беларуси. Лукашенко поменял руководство спецслужб — г-н Шейман (бывший глава Совета безопасности Виктор Шейман — ред.) был убран из верхов, а на его место был поставлен старший сын Лукашенко. Но такие люди с определенной культурой политического мышления редко уходят по-хорошему. Может быть, это сигнал, который должен показать населению и начальству, что новые спецслужбы не справляются. Вариант внутренних разборок среди спецслужб во всяком случае надо иметь в виду.

- Некоторые наблюдатели поговаривают, что за трагедией может стоять сам «батька» — ведь ситуация в стране напряженная, а народ теперь напуган. А Вы как считаете?

- Вариант, что сам Александр Григорьевич в этом заинтересован, не бессмысленен, но сложно сказать, насколько он вероятен или рационален. Лукашенко и так хорошо контролирует ситуацию. Конечно, он человек труднопредсказуемый, может быть, ему нужен повод для того, чтобы еще жестче закрутить гайки. Исключать этого нельзя, но такой сценарий тоже кажется странным. Хотя от авторитарных лидеров можно ждать всего чего угодно. «Кругом враги», и «внутри враги», и все хотят покуситься на его власть… Соответственно, он вынужден принимать какие-то экстраординарные меры, чтобы эту власть защитить. Так что такой вариант тоже отбрасывать нельзя, хотя мне он представляется малоинтересным.

Есть третий вариант. В России начинаются выборы. Российские спецслужбы имеют определенный, с их точки зрения, позитивный опыт мобилизации общественного мнения в критических ситуациях. Например, в 1999 году общественное мнение было удачно сфокусировано, мобилизовано по поводу маленькой победоносной войны в Дагестане, которую, как принято считать среди информированных людей, организовал Борис Абрамович Березовский при поддержке опять же российских спецслужб. Победа в Дагестане резко повысила рейтинг Путина и позволила ему стать президентом в первый раз. Собственно говоря, это уже общее место. Точно так же в 2008 году, когда возник кризис, довольно кстати произошла маленькая победоносная война в Грузии. И опять же через месяц-два после грузинских событий рейтинг президента и премьера поднялся на 10—15%.

Это на их языке называется «эффективная операция по управлению общественным мнением». Если сейчас удастся сделать хотя бы символические, но внешне убедительные шаги в сторону объединения России и Беларуси, то на рубеже 2011—2012 гг. это будет рассматриваться в их системе ценностей как большой успех. Для того чтобы такую повестку дня сформировать, на Лукашенко полезно было бы надавить. Так вполне могут рассуждать российские спецслужбистские аналитики.

- Выходит, Лукашенко просто пытаются сломать?

- У него дела плохие: экономика буксует, цены растут, люди избавляются от белорусских рублей. Это достаточно очевидно. Если ему не дать сейчас денег (со стороны Запада ему не дают, из Москвы тоже, своих у него нет), погасить этот пожар самостоятельно он, похоже, будет не в силах. А если еще подкосить его позиции такого рода событиями, то, может быть, он потеряет свою обычную уверенность, окажется более податливым давлению со стороны Москвы. Это тоже всего лишь спекуляция, довольно широко распространенная среди аналитиков. Но ее тоже не следует отбрасывать.

К сожалению, даже обсуждая эти версии, мы в значительной степени идем на поводу у тех, кто этот теракт организовал. Они же просчитывали общественную реакцию — примерно такую реакцию они и получают. И в этом смысле, когда мы с вами занимаемся обсуждением этих концепций, мы волей-неволей кому-то играем на руку. Все это — включая наши умствования — предсказуемо. Самым правильным было бы молчать, но это в условиях информационного общества невозможно.

Так или иначе, гипотезы гипотезами, но с выводами точно есть смысл подождать. Проблема заключается в том, что Лукашенко утратил то, что называется кредитом доверия. Даже когда (и если) это преступление будет раскрыто, мы будем сомневаться — а тех ли поймали/наказали? Или кого-то назначили крайним, как это довольно часто бывает?

Ведь это не первый теракт в Минске. В метро — первый, а до этого был взрыв в 2008 году (официально он не был признан терактом — ред.). Он не был раскрыт, аккуратно спущен на тормозах. Странно. Обычно у такого рода событий так или иначе остаются следы. Может, просто кому-то очень влиятельному сильно не хотелось по ним идти до конца?

Как в России при расследовании убийства Байсарова, братьев Ямадаевых, Натальи Эстемировой или Анны Политковской. Так что еще не известно, найдут ли в Минске виноватых. А пока остается строить предположения. Что, в принципе, само по себе является симптомом больного общества, изувеченного манипулятивными технологиями спецслужб и привыкшего никому не верить.

- А Вы лично к какой версии больше склоняетесь? Насколько третья версия Вам кажется правдоподобной?

- Утверждать что-либо однозначно я не могу — нет данных. Моя персональная точка зрения определяется не какими-то уникальными фактами или свидетельствами из Минска (ими я не обладаю), а личным опытом общения со стратегами из спецслужб и представлениями об их стиле мышления и действий. У кого-то другой опыт и другая точка зрения. Он, скажем, исходит из фильмов про Штирлица и про «Подвиг разведчика» и потому уверен, что плохого не может быть, потому что не может быть никогда.

Я и сам раньше находился в плену подобных иллюзий. Не хотелось верить в то, что события на Каширском шоссе, например, могли быть организованы нашими спецслужбами. Но с тех пор прошло 10 лет, и моя точка зрения изменилась. В частности, в результате наблюдений за тем, что происходило в «Норд-Осте», когда нам говорили про «безвредный газ», а, мол, 130 человек погибли от стресса. И еще зачем-то расстреляли всех спящих террористов. Чтобы лишнего не рассказали? Еще трудно забыть события в Беслане, когда сначала нам говорили, что школьников там всего 300, потом говорили про спонтанный штурм, а в результате все кончилось отменой региональных выборов. То есть укрепить свою политическую (государственную — авт.) безопасность они никогда не забывают. А что касается граждан и их детей — ну, тут Бог подаст.

После каждого тер­акта происходит очередное усиление бюджетных и правовых позиций спецслужб. Рассуждая со стороны, трудно не заметить, теракты, во‑первых, обогащают корпорацию спецслужб через последующее увеличение бюджетного финансирования; во‑вторых, усиливают их политические позиции; в‑третьих, развязывают им руки, каждый раз освобождая еще от какой-то доли прежних правовых ограничений. Они постепенно продвигаются назад к чрезвычайным полномочиям и привычному советскому положению НАД законом.

Массовых отставок силовиков после подобных скорбных событий в России мы не наблюдали, а вот увеличение бюджетного финансирования наблюдали, и неоднократно. Равно как и усиление политических позиций — отмена выборов, уничтожение конкуренции, монопольные права на крупный бизнес. Я не хочу верить в то, что их дорога назад к власти осознанно строилась на трупах соотечественников, но в отличие от самого себя десятилетней давности теперь эту возможность уже не отбрасываю. Вынужден и этот вариант иметь в виду. Без этого нет объективного подхода к наблюдаемым фактам. А вот насколько это вероятно в цифровом выражении — 10 или 90%, сильно зависит от субъективных представлений.

- Как Вы считаете, что ждет Беларусь после теракта? Каких действий от властей Вы ожидаете?

- Тут как раз довольно просто. Как бы все авторитарии индивидуально друг от друга ни отличались, траектория у них всегда более-менее одинаковая. Она всегда ведет к завинчиванию гаек. Потому что система приоритетов такая: номер один — это лично начальник и его политические амбиции. Первичен принцип сохранения себя любимого во власти, все остальное вторично. Если начинает раскачиваться кресло (в первую очередь в связи с изъянами того же самого авторитаризма), он всегда действует по одному и тому же сценарию. Завинчивать гайки, разгонять оппозицию, запрещать СМИ, ограничивать доступ в Интернет. У него не получается сделать ситуацию лучше для страны, потому что для этого надо снять колодки и дозволить ей двигаться сразу по всем направлениям роста (мы же не знаем заранее, какое из направлений окажется самым удачным). Это означает допустить свободную конкуренцию. И, следовательно, ограничить свои диктаторские полномочия. Что авторитарному лидеру сделать страшно трудно, а в персональном случае Лукашенко вообще невозможно — из-за специфической психической организации.

Он будет идти прямо противоположным путем: убирать конкурентов, усиливать свой контроль и, следовательно, репрессивный аппарат. Неизбежно впадая во все более сильную зависимость от него и погружая экономику в застой. Мы это и наблюдаем. Развинчивать гайки он не может, потому что это чревато утратой личной власти. Значит, будет завинчивать. Взрыв в метро, кто бы его ни организовал, отличный повод для этого.

- И кого придется делать козлом отпущения?

- Если речь о взрыве, то ответственность, скорее всего, возложат на внешние силы. Если обвинить внутренние — значит, он плохо контролирует ситуацию и не может обеспечить стабильность. Не исключено, конечно, что до кучи обвинят и внутреннюю оппозицию, но это менее грамотное решение с точки зрения пиара. Во‑первых, довольно трудно представить, что условный профессор Милинкевич или условный Лебедько, которые без слежки шага ступить не могут, у которых все прослушивается и записывается, где-то в тайных подвалах монтируют взрывное устройство.

Во‑вторых, информационная прозрачность. Белорусские оппозиционеры на уровне психофизиологии не те люди, и это видно по телевизору. Сталинские времена отличались тем, что народ о «врагах народа» знал только их имена и то, что ему рассказывали в официальных СМИ. Поэтому Бухарина, например, можно было обвинить в чем угодно — вплоть до употребления в пищу человечины. Сейчас не прокатит.

Насколько я знаю белорусскую оппозицию, это в основном люди интеллигентско-профессорского стиля. Я не встречал среди них никого, кто способен на такое. Да и зачем? Потому они и не становятся лидерами, что для них власть — не самоцель. Они по психотипу другие, да и нет у них таких ресурсов. Такие вещи делают люди, которые идут к власти любыми средствами. И люди, для которых тротил — что-то вроде солярки для тракториста. Расходный материал.

- Да, с мешком гексогена известные белорусские оппозиционеры как-то не вяжутся…

- Конечно. Они же прекрасно знают, что под колпаком. Пересечь дорогу на красный свет — и то без протокола не получится.

Но я полагаю, что без некоторых не названных по имени внутренних врагов, скорее всего, не обойдется. «Батьке» надо сплотить нацию, обвинить предателей и злопыхателей, показать, что он по-прежнему несет Беларусь, как хрустальную вазу, в своих надежных руках. Лучший способ создать эту ситуацию — ограничить людям доступ к информации и завинтить гайки.

То есть реакция будет вполне предсказуемой: усиление силовой составляющей, поиск внешних и внутренних врагов и, соответственно, укрепление авторитарной — переходящей в тоталитарную, изолированную от внешнего мира — модели правления. Повторюсь, по большому счету можно говорить, что все это на пользу долгосрочной стратегии, которую реализует Лукашенко. Раз кругом враги, желающие разрушить Беларусь, значит, единственный, кто ее спасет, — конечно же, Александр Гри­горьевич.

- А как Вы считаете, как поведет себя «батька», если получит подтверждение версии про внешнюю силу? Например, относительно российских выборов и желания некоторых прогнуть Лукашенко… Он покорно пойдет навстречу тем условиям, которые ему будут выдвинуты?

- В моем представлении — нет. Он упрется. Это человек, который неоднократно заявлял, что суверенитетом не поступится. И похоже на то. Мои ощущения от посещения Беларуси примерно такие же. Там к Лукашенко относятся неоднозначно, но всегда присутствует то, о чем в российских СМИ не говорят. То незаметное, что там уже свершилось и в чем есть реальная заслуга Лукашенко, — это появление белорусской идентичности. Они себя воспринимают как отдельный народ. Когда с ними говоришь про Россию, они говорят: да, Россия — «хороший сосед» или «неважный сосед». Но — сосед. А мы — своя страна. И Лукашенко, какой ни есть, — это наша проблема, и мы ею сами будем заниматься. Национальная идентичность сформирована, и символом ее является Лукашенко.

Это важно. Наши стратеги из спецслужб, как всегда, живут во вчерашнем дне. Они жертвы собственной корпоративной пропаганды и искренне верят, что белорусы спят и видят, как бы поскорее воссоединиться с Россией. В действительности все ровно наоборот. Просто информаторы, услугами которых пользуются наши сильно секретные эксперты, сами из той же корпорации. Им хочется объединения, и они как минимум заинтересованы в том, чтобы объединительные проекты обильно финансировались из российского бюджета. Поэтому они (возможно, искренне) гонят своим лубянским шефам дезу. А те (тоже, возможно, искренне) — далее по инстанциям.

Так, на закате СССР наши секретные мудрецы верили (возможно, искренне) в преимущества социализма, в друзей из «прогрессивных режимов» и охотно тратили деньги на их поддержку. По дороге не забывая и о собственной карьере.

Реальность иная. Белорусы хотят суверенитета даже сильнее, чем экономического роста. Лукашенко это знает и чует своим чутьем политика-популиста. Вытащить из-под него кресло пока он жив — дьявольски сложная задача.

Если будут какие-то более-менее убедительные сигналы о том, что теракт — дело рук России, Лукашенко это с восторгом использует на 150%, сделает себе из этого такой пирог, так это все раскрутит… Народу будет, что называется, уже не до грибов, надо родину защищать. В этом смысле он для белорусов станет символом самостоятельности и самодостаточности государства — белорусской версией идей чучхе. Если он сможет каким-то образом эту версию убедительно доказать, получит большой козырь и сильно укрепит свои политические позиции. Отвлечет народ от настоящих проблем, покажет, что кругом действительно одни враги. Он с мукой в голосе скажет: «Я же им до последнего верил… Мы все верили… Терпели, не обижались… И когда газом травили, и когда нефти недоливали, мы все им прощали… А вот теперь дошли и до терактов» — и утрет скупую мужскую слезу.

По идее, если третья версия близка к реальности, наши мудрецы ее никак не должны позволить раскрыть. Все должно быть предельно аккуратно сделано, чтобы у него не было доказательств. И только на самом высоком уровне, глядя прозрачными глазами ему в глаза, ему могут намекнуть: «Александр Григорьевич, вот видишь, какие дела-то получаются… А все потому, что ты неправильно расставляешь акценты во внешней политике. Подумай, мало ли что может произойти. Можно ведь и чайку попить… Как принц Гамлет пил с Полонием. Совершенно случайно». Да он и сам это все прекрасно понимает.

- А если доказать ничего не удастся, но и чаю «батьке» не захочется, тогда что?

- Для Лукашенко жизнь — это власть. Делиться властью он органически не способен. Он способен ее наращивать, холить и лелеять, пытаться расширить или, если не удается расширить, ограничиться от всего остального мира, закуклиться и властвовать на своей территории. Его от власти, как клеща, целиком не оторвешь. Только вместе с головой. Но наши силовики мыслят так: «Мы и не таких ломали, куда денется: гаечки завинтим, кислород перекроем, на голову полиэтиленовый мешок наденем — глаза выпучит». Тут где коса, где камень — непонятно.

- И может дойти до того, что мы с Вами через полгода прочитаем в новостях, мол, Александр Григорьевич выпил чаю и неожиданно приказал долго жить?

- Все может быть. Но на самом-то деле наши тоже не дураки. Если надо, они с ним договорятся. Скажут: «Слушай, от тебя слишком многого не требуется. Нам надо представить своему населению на­конец-то сформированный союз России и Беларуси. Сделай вид к 12-му году! А потом разберемся». Но захочет ли он делать вид? Для него, как человека самовластного, делать вид — чудовищное оскорбление и унижение. Он не захочет идти под Россию даже понарошку. Но все это станет ясно в течение ближайшего полугода. Да и другие непонятные вещи прояснятся.

Газета «Республика»

комментировать

добавление комментария
Пожалуйста, оставляйте комментарии только по теме.
имя:
e-mail
ссылка
тема:
комментарий:
Код:*
	я хочу получать сообщения по е-почте, если комментарии будут поступать еще

Powered by AkoComment Tweaked Special Edition v.1.4.6
AkoComment © Copyright 2004 by Arthur Konze — www.mamboportal.com
All right reserved