МЗ

Этот номер „МЗ“ с моими заметками выходит в пятницу, 13 июля. А через три дня, 16 июля, Саше Летяго, будь она жива, исполнилось бы 18.

Она родилась в Караганде в 89-м. На интернет-сайте, который создала и поддерживает ее мама Светлана Губарева, в Книге памяти, которую Света создает, каждому заложнику театрального центра на Дубровке посвящена страничка. Адрес Сашиной странички — http://www.nord-ost.org/memorial-zhertv-terakta/letyago-aleksandra_ru.html.

„Счастье — понятие философское, и в каждой семье счастье своё. Счастьем в нашей семье была Сашенька“. Так написала ее тетя Роза Ищенко.
Загляни в Книгу памяти, читатель. Посмотри на светлое личико этой девочки, навсегда оставшейся 13-летней. Девочки, которую, наверняка еще живую, так называемые спасатели бросили на железный пол медицинского УАЗика, завалив телами 12 других заложников.

Девочки, за гибель которой взрослые дяди получили ордена.

Девочки, которая никогда не станет взрослой.

Светлая ей память. Ей — и всем, кто погиб на Дубровке.

Но кто ответит за эту и многие другие прерванные жизни?

Зная наши законы и работу нашей прокуратуры, связь прокуратуры с правительством, мы ни на что не рассчитываем. „Норд-Ост“ слишком запрещенная тема, невыгодная для расследования нашим органам прокуратуры и правительства. Тем не менее, у нас приведены такие факты, что прокуратуре придется слишком много потрудиться, чтобы опровергнуть доказательства халатности штаба, который руководил операцией на Дубровке. Однако мы не снимаем личной ответственности и с президента»,— заявила координатор Российской общественной организации «Норд-Ост» Татьяна Карпова.

Именно эта организация подала в Генпрокуратуру России заявление с требованием возбуждения уголовного дела против членов оперативного штаба по спасению заложников. Об этом руководители РОО заявили на пресс-конференции в среду, 11 июля. Они обвиняют директора ФСБ Николая Патрушева и его заместителя Владимира Проничева, начальника Центра специального назначения ФСБ Александра Тихонова, тогдашнего секретаря Совета безопасности Владимира Рушайло. Одновременно с заявлением в Генпрокуратуру правозащитники направили письмо аналогичного содержания Владимиру Путину.

… Трагедия «Норд-Оста» вошла в мою личную жизнь почти пять лет назад, в октябре 2002 года, когда в редакцию газеты «Форвертс», где я тогда работала, позвонила читательница и рассказала, что она хорошо знала Сэнди Букера — единственного американского гражданина, погибшего во время захвата заложников в театральном зале на Дубровке.

С того самого звонка всё для меня и началось.
Это потом уже, выступая на очередной, кажется, третьей, годовщине гибели заложников, Светлана Губарева скажет, обращаясь к ним, мертвым: «Простите нас за то, что по-прежнему не найдены и не наказаны виновные… Правосудие все еще отмалчивается, но рано или поздно каждому приходится отвечать за все, что сделал в этой жизни, перед высшим судом (его еще называют божьим) — судом, для которого нет иммунитетов, судом беспристрастным, неподкупным, неотвратимым. Однажды им придется ответить за вашу гибель, за „Норд-Ост“. Простите нас за то, что не уберегли вас тогда. У нас нет возможности исправить прошлое».
А тогда за окном был февраль 2004 года. Пухлый пакет с бумагами, который пришел на мой адрес из Москвы, долго лежал нераскрытым. Светлана все никак не могла выбраться ко мне в Бруклин из своего заснеженного Нью-Джерси. И вот, наконец, конверт вскрыт, и медицинское заключение о смерти своей 13-летней дочери Александры Летяго Губарева читает, сидя у нас в гостиной на стареньком диване. Сначала читает она, а потом уже я осторожно вслед за ней перебираю эти страшные листки, сквозь слезы с трудом разбирая написанное от руки и всматриваясь в слепые печатные строчки.

Это потом уже Светлана скажет, что все заключения о причинах смерти заложников похожи друг на друга, как близнецы-братья, и лживы от начала до конца, потому что, по утверждению специально проинструктированных экспертов, причиной летального исхода явилась якобы «совокупность факторов: отсутствие воды, стресс, серьезные хронические заболевания и длительное неудобное положение. А спецсредство как источник поражения, имеет лишь опосредованную связь со смертью». (Под спецсредством, видимо, следует понимать тот самый газ, которым травили людей на Дубровке).

Сегодня июль 2007 года. Что же произошло за эти годы?
Самое главное, на мой заокеанский взгляд, вот что.

Во-первых, к делу «Норд-Оста», которое на сегодня приостановлено, присоединились другие «дела» — пострадавших в ходе терактов в Беслане, Волгодонске.

Во-вторых, в начале апреля нынешнего года Европейский суд по правам человека в Страссбурге открыл производство по жалобе пятидесяти семи потерпевших по делу «Норд-Оста» под общим названием «Чернецова и другие против России». Российскому правительству были направлен целый ряд очень неудобных вопросов, таких, например, как: сделали ли власти все возможное, чтобы разрешить проблему захвата заложников на Дубровке путем переговоров, было ли решение выхода из кризисной ситуации силовым методом (с применением газа) абсолютно неизбежным, подверглись ли заложники унижениям и нечеловеческому обращению во время плохо проведенной операции по спасению заложников и в связи с отсутствием медицинской помощи, приняты ли во внимание все обязательства государства по идентификации и наказанию виновных, ответственных за применение силовой операции, являлся ли суд независимым и объективным, учитывая финансовую поддержку московского правительства судам?

Все эти вопросы совпадают по своей сути с требованиями бывших заложников и родственников погибших, которые вот уже пять лет добиваются нормального расследования уголовного дела по «Норд-Осту».
Какие ответы получит суд в Страссбурге — покажет время.
Судя по лондонскому прецеденту, ответов из российской Генпрокуратуры — объективных — может и не быть.

Светлана Губарева живет сейчас у себя в Караганде, как она сама говорит, «отдельной от москвичей жизнью», активно занимается воплощением в жизнь идеи создания Книги памяти http://www.nord-ost.org/memorial-zhertv-terakta/3_ru.html, в которой должна быть страничка, посвященная каждому из 130 погибших в трагедии на Дубровке.
«..У меня все нормально,— пишет Света.— Много времени занимает переписка, потому как приходится уговаривать, дистанционно руководить процессом сбора информации. Убеждать в письме значительно сложнее, чем в беседе — приходится тщательно обдумывать аргументы, а я медленно думаю, поэтому письма пишутся долго и мучительно. В перерывах между письмами хожу на огород — созрела клубника, а на подходе уже и малина, и смородина, и вишня… Клубники в этом году много…».

На мой посланный по электронной почте вопрос о том, что она думает о заявлении, поданном группой нордостовцев в Генеральную прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело против членов оперативного штаба по спасению заложников (заявлении, уже получившем с легкой руки журналистов «Граней» название «Дубровка против Лубянки»), Светлана ответила почти без промедления:

«Я понимаю, что до тех пор, пока в России царит „басманное правосудие“, наши шансы минимальны, точнее, равны нулю. Я уже прошла круги ада — судебное разбирательство, поэтому представляю, каким будет результат в этот раз. Из Генеральной прокуратуры заявление переправят по инстанциям, затем будет получен отказ в удовлетворении заявленных требований. Я думаю, что прокуратура не станет особо трудиться над обоснованием отказа — будут какие-то общие слова. Затем этот отказ заявители обжалуют в судебном порядке. Угадать решение суда не составит труда — очередной отказ. Вы скажете, что я пессимистка? Нет, я хорошо информированная оптимистка, иначе не пыталась бы „ломиться в закрытую дверь“. Ведь нельзя изменить мир, если ничего не делать. Для большей части людей погибли абстракные 130 человек, а для нас — любимые, единственные и неповторимые. Интим досуг в Сочи sochi-sex.com Когда имеешь возможность ознакомиться с частью документов и понимаешь, что этих „всего 130“ смертей могло не быть — молчать невозможно».
Вот мы и не молчим.

Ради памяти Саши Летяго, которой через три дня исполнилось бы 18.

Ради памяти 129 погибших вместе с нею.

Ради будущего страны, власть которой эта трагедия не научила ничему.

«В самом низу оказалась 13-летняя девочка…»

Светлана ГУБАРЕВА, специально для NEWSWE.COM

Операцию по спасению заложников можно разделить на две части. Первая — это действия спецназа. Принято считать, что эта часть операции была проведена успешно, что именно действия спецназа предотвратили взрыв здания, что примененное «спецсредство» привело к быстрому отключению сознания у террористов. Однако факты, полученные нами как из материалов дела, так и из СМИ, свидетельствуют о предвзятости этого утверждения.

Существует аудиозапись телефонного звонка 26 октября 2002 г. в 5–30 утра в момент пуска газа в зал на радиостанцию «Эхо Москвы», прослушать который (или прочесть транскрипт) можно на нашем сайте http://www.nord-ost.org/terakt/telefonnyy-razgovor s-zalozhnitsami-pered-samym nachalom-shturma-tts na-dubrovke audio-i-transkript_ru.

Разговор длится около 4 минут — времени больше чем достаточно для того, чтобы успеть соединить контакты. Однако никто из террористов не предпринимает такой попытки (цитата): «А. АНДРИАНОВА: Я не знаю, что это за газ, но я вижу реакцию, что эти люди не хотят смертей наших-ненаших, но, по-моему, наши силовики начали что-то делать, по-моему есть желание, чтобы мы отсюда живыми не вышли и таким образом эту ситуацию закончить…».

В своей книге «Глазами бывшей заложницы» Т. Попова пересказывает слова одной из заложниц о том, что происходило в зале в тот момент: "Мы все увидели идущий сверху белый дымок и почувствовали запах. Рядом со мной сидела женщина-террористка. Она сказала нам: «Это газовая атака. Намочите что-нибудь и дышите через эту ткань. Идите к выходу, там вас скорее заберет „скорая“». Я и мой друг пошли к выходу, по дороге успели сказать об этом другим заложникам, но с нами никто не пошел, так как боялись пройти мимо бомбы. Мы же решили, что если сейчас будут взрывать, то уже все равно, где нам находиться, и дошли до выхода. Я потеряла сознание у самой двери".

Из аналитической справки по результатам исследования протоколов допросов заложников (том 1, листы дела 95-96) /prilozhenie-14.-analiticheskaya-spravka-po-rezultatam issledovaniya-protokolov-doprosov_ru.html : «…В момент штурма, когда пошел газ, Бараев стал бегать по залу и кричать, чтобы открывали окна. Несколько террористов начали стрельбу со сцены, но в какую сторону, заложники пояснить не могли, возможно по окнам. Террористки не предпринимали попыток взорвать себя. Закрыв платками лица, они ложились на пол среди заложников. В течении 10 минут все теряли сознание…».

По следам проведенной операции представители спецназа давали интервью на телеканале «Россия». Мне довелось увидеть запись этого интервью и прочитать статью, написанную о нем, недавно. Спецназовцы рассказывали о том, что бОльшая часть террористов была в сознании и оказала ожесточенное вооруженное сопротивление /segodnya/terroristy-okazali-ozhestochennoe vooruzhennoe-soprotivlenie_ru.html): "Буквально сразу после входа в здание спецназ «встретил огневое сопротивление из автоматов», сказал представитель управления «А».
«Огнем уничтожили одного из террористов в коридоре и, когда заходили в комнату, где за два дня до этого давали интервью Бараев и его соратники, встретили огонь из автоматов оттуда»,- сказал представитель «Альфы». Ответным огнем и гранатами боевики были уничтожены.
Непосредственно в зал, где находились заложники, вход спецподразделений осуществлялся со стороны сцены и через основной вход, сообщил представитель управления «В».
По его словам, бандиты, располагавшиеся на сцене, открыли огонь по спецназовцам, но были уничтожены ответным автоматным огнем.
У входа в зал была убита террористка, пытавшаяся стрелять, а также бросить гранату в спецназовцев. «В одной руке у нее был пистолет, в другой — граната уже со снятым кольцом, но она не успела разжать руку», сраженная выстрелом, сказал представитель управления «В».

Приведенные факты свидетельствуют о том, что применение «спецсредства» в театре не соответствовало целям его использования — боевики не были обездвижены и активно сопротивлялись.

Силовиков можно разделить на две части — тех, кто принимал решения и отдавал приказы, и тех, кто эти приказы исполнял.
Специалист — бывший глава третьего управления КГБ военной контрразведки вице-адмирал Александр Жардецкий — в интервью «Интерфаксу» 24.10.2002 г. сказал, что газовую атаку нельзя применять, поскольку после нее у детей и взрослых, имеющих заболевания, «безусловно будет летальный исход».

Применение «спецсредства» в условиях, не позволявших контролировать индивидуальную дозу для каждого заложника и оказать немедленную помощь пострадавшим значительно увеличивало вероятность летального финала для заложников.
Я полагаю, что принимавшие решение о применении газа (будь то руководители штаба или лично Путин В. В.) не могли не знать этого, а, следовательно, приняв такое решение, приговорили нас к смерти.
А исполнители приказов сначала провели боевую операцию, а потом в полной выкладке выносили заложников из театра, потому что больше в тот момент это было делать некому. Один из них вынес и мою дочь…

Саша Летяго на руках спецназовца (кадр кинохроники)

Фактов, свидетельствующих о халатности в организации оказания медицинской помощи, более чем достаточно. Многим знакомы кадры хроники, на которых виден процесс — людей выносят из театра, складывают в кучу на ступеньках, грузят в автобусы, не обеспеченные в достаточном количестве ни медработниками, ни медицинскими препаратами.

О том, как спасали Сашу, я узнала недавно. При подборке материалов для сайта я нашла давнюю статью с описанием подробным описанием (http://www.nord-ost.org/terakt/rasskazyvaet zhurnalist-ochevidets-sobytiy_ru.html):
«…Никто и внимания не обратил на обычный цвета хаки УАЗик — коробочку, которая около 9 утра подъехала к дверям отделения. Те, кто это УАЗик привел, не знали, что сбоку имеется всегда открытый вход для персонала, поэтому долго ломились в закрытые приемные двери.

Им, наконец, открыли, а они, в свою очередь, открыли дверцы своей машины. Волосы у сотрудников отделения встали дыбом. В 12-местном УАЗике друг на друге были заштабелёваны — иначе не скажешь — 30 (ТРИДЦАТЬ) пострадавших. Без движения. Без огнестрельных ран. Те, кто был в кабине, ничего не сказали о характере повреждений.
Первой задачей реаниматологов стало попросту разгрузить машину. К счастью, время оказалось удачным. В 9 часов — пересменка, сотрудников в реанимации в два раза больше. К работе привлекли и как-то затесавшегося корреспондента, который сначала пытался работать по специальности, но получив в глаз от заведующего, стал помогать.
Сразу же выяснилось, что несколько человек погибло уже в машине. Не от газа. Оттого, что их задавили телами. В самом низу оказалась 13-летняя девочка. Эпикриз — раздавлена…»

Ссылаясь на эту статью, я подала ходатайство в прокуратуру с требованием провести расследование и установить подробности случившегося, но получила отказ в удовлетворении этого законного желания. При этом следователь, не ознакомив меня с какими-либо материалами, дающими ответ на мои вопросы, не преминул взять с меня подписку о неразглашении материалов следствия. Я расцениваю это как попытку заставить меня замолчать.

просмотров: 123064 | Отправить на e-mail

комментариев (29)

11. «Кремлевский синдром» автор: Дмитрий Миловидов, дата: 18-07-2007 20:31 Уважаемая Марина! Таких писем мы получаем массу. Они есть и на этом сайте, и в разделе, посвященном обсуждению Доклада "Норд-ост.Неоконченное расследование " на форуме сайта www.pravdabeslana.ru Это обычный «кремлевский синдром». "Раз власть так с нами поступает, значит — так нам и надо… « „А у меня телефон свояка из ФСБ (ФАПСИ, АП,УДП,УСПП…) есть,и если что, уж меня-то спасут, и антидот изобретут, и в больницу отправят первым…“ Со времен Галилея описана такая порода людей. В 50-е годы в СССР их называли „недосидевшие“. „На солнце пятен НЕТ, и СМОТРЕТЬ НЕ БУДУ!“ Доклад, являющийся сборником материалов ОФИЦИАЛЬНОГО следствия, они читать не желают. В комментарии сотрудников спецслужб по оценке операции на „Норд-Осте“ не вслушиваются. „Первую Кнопку“ и „сливы“ федеральных СМИ слушать спокойнее… админу о комментарии

12. ответ автору письма М. Дайнеко автор: Светлана Губарева , дата: 18-07-2007 20:40 После прочтения этого письма можно подумать, что в мире осталось только два человека, способных самостоятельно мыслить – автор письма да Гольбфарб. Между тем автор, претендуя на единственно верное мнение, даже в собственных „аргументах“, как в трех соснах запутался. Для начала поговорим о захвате заложников в Маалоте 15 мая 1974 года. Во-первых, захвачен был не автобус, а террористы захватили школу, в которой находились свыше 100 учеников и инструкторов. По поводу того, что „не винили армию“ у меня совсем другие сведения http://www.sem40.ru/politics/vostok/comment/4181/: „…Обезумевшие родители бросились к Даяну, возникла опасность самосуда. Солдаты сомкнули ряды и защитили генерала…“ А вот подробности о том, как развивались события и какие сделаны выводы можно почитать здесь: http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=537479 … Перед кабинетом во главе с Голдой Меир было представлено две опции – силовое решение или выполнение требований террористов. Мнения разделились. Спор возник не между министрами, а между силовиками. Моше Даян требовал решения о штурме, и чем раньше, тем лучше. Глава генштаба Мордехай Гур, в заседание не участвовал, однако он передал через военного адъютанта премьера, что надо идти на штурм, только если невозможно будет решить вопрос путем переговоров. Голда Меир приняла мнение главы генштаба. … Вернувшись из Иерусалима Моше Даян, потребовал немедленного проведения штурма. Глава генштаба был по-прежнему против, надеясь, что ситуацию может изменить прибытие французского посла. „Я хочу спасти детей“,— пояснил Мордехай Гур Моше Даяну, аргументируя свое решение. „Ты не единственный“,— ответил Даян. Моше Даян настаивал, чтобы штурм начался до 5, так как в последний час ультиматума террористы будут в полной готовности к штурму. Однако, глава генштаба все еще надеялся на то, что штурма можно будет избежать. В 5 часов в Маалот прибыл французский посол, однако террористы заявили, что не готовы говорить с ним пока, не узнают, что их собратья на свободе. В 5:20 террористы вышли на связь последний раз: „Если мы узнаем, что наши друзья в Сирии – этого будет достаточно“,— однако доставить заключенных в Дамаск было уже не реально… „Мы не чувствовали что провал был нашей виной.“,— вспоминал позже один из участников операции, в беседе с журналистов газеты „Маарив“ Моше Зондером — „Это был прежде всего провал метода, отсутствие необходимой подготовки. Задним числом можно сказать, что нельзя было врываться внутрь. Надо было вести переговоры до конца. Ты не можешь воевать с террористами, в руках которых находятся 80 детей“. Заслушав отчет об операции, правительство постановило, что в следующий раз, в схожих случаях, необходимо атаковать как можно быстрее, даже если это ставит под опасность жизнь заложников. Однако, Мордехай Гур отстаивал свою точку зрения. „Нет сомнения, что если ты поддаешься на шантаж, это становится мотивом для нового шантажа“,— написал он в своих воспоминаниях,— „Но, вместе с тем, каждый раз надо заново взвешивать возможности и опасности. В принципе, я согласен с подходом, что нельзя идти навстречу террористам, но все-таки есть исключения из правила, и каждый спасенный человек – это целый мир“» Это слова боевого генерала, того самого некогда полковника Мордехая Гура, командира 78 бригады парашютистов, первым прорвавшегося в древний Иерусалим через Львиные ворота в Шестидневную войну, вояки от бога и профессионала высшего класса! И что, Гура за эти пацифистские взгляды в Израиле полили грязью? Отстранили от антитеррористических операций? Отнюдь. Некоторое время спустя в блестящей операции по освобождению заложников в Энтеббе Гур — он одно из главных действующих лиц: http://www.il4u.org.il/history/Entebbe/1/1–2.html. Именно там тактика переговоров дала результат — минимум трупов при штурме. И, наконец, финал: «Своего рода компромиссом между мнением Мордехая Гура, и решением правительства Голды Меир, стала политика сформулированная приемником госпожи Меир, премьер министром Ицхаком Рабином. Формула Рабина гласила – там, где силовое решение возможно — необходимо его применить, там, где военные не могут решить ситуацию — надо идти на переговоры и уступки. Фактически, этот принцип действует в Израиле и по сей день» админу о комментарии

13. продолжение ответа автору письма М. Дайне автор: Светлана Губарева , дата: 05-11-2016 22:08 Смею предположить, что мнение о том, что заложники в театре были обречены на гибель, можно объяснить поведением террористов при штурме упомянутой школы в Маалоте: Из-за того что кто-то из спецназовцев некстати воспользовался дымовой гранатой, штурмовая группа пробежала лишний лестничный пролет. Благодаря этой заминке главарь террористов Рахим успел вернуться в класс и начал поливать огнем заложников. Заминка длилась минуту – за это время Рахим успел этого расстрелять по людям два магазина из автомата Калашникова и бросить гранату, не разбирая своих и чужих. Власти также не скрывали, что часть заложников погибла от пуль израильских солдат. То, что для автора этого письма является ясным «как дважды два», для меня и сегодня является уравнением со многими неизвестными. Сегодня уже известны факты: — террористы не были мгновенно отключены, а «активно отстреливались при штурме из 13 автоматов и 8 пистолетов» (постановление прокуратуры от 16.10.2003г.,лист 69); и отстреливались они значительно дольше, чем минуту; — террористы не стреляли по заложникам, не предпринимали попытки взорвать взрывные устройства, не забросали зал гранатами, хотя и время, и возможность у них были (факты, подтверждающие это утверждение, приведены в статье); — бытующее мнение о том, что ни один заложник не пострадал от огнестрельных ранений опровергается следующими фактами: а) из объяснения медработника Карауш А. М. (том 120, лист дела 101): «Необходимо было эвакуировать пострадавшего с огнестрельным ранением… Так как неотложная медицинская помощь ему уже была оказана, мы лишь доставили пациента в 20-ю городскую больницу…»; б) в ноябре 2002 года сообщалось, что от огнестрельных ранений погибли 5 человек: Павел Захаров, Денис Грибков, Константин Васильев, Ольга Романова и Максим Митин (вот одна из ссылок http://www.kommersant.ru/news/lenta.html?id=56114). В июне 2003 года была выяснено, что среди убитых террористов числится Геннадий Влах — его переносят в число погибших заложников, общее количество погибших становится 130, а погибших от огнестрельных ранений по-прежнему 5, потому что из этого списка таинственным образом исчезает Максим Митин; в) при описании ранений заложника Грибкова указано, что выстрелы в него были сделаны из оружия, «к дульной части ствола которого, была прикреплена насадка (переходник для установки глушителя звука выстрела, глушитель звука выстрела и т. п.)» (постановление прокуратуры от 16.10.2003г.,лист 63), а по свидетельствам участников операции известно, что именно они пользовались оружием с глушителями; — часть заложников была освобождена террористами без всяких условий; кроме того, террористы предлагали освободить всех иностранцев, однако власти настаивали, что «первыми должны быть женщины и дети», а в результате потравили всех – и женщин, и детей, и иностранцев; — прокуратурой признается, что 125 человек погибли в результате операции «при действиях сотрудников спецслужб», а сама операция оправдывается «предотвращением подрыва авторитета России на международной арене» (постановление прокуратуры от 16.10.2003г.,лист 64 и лист 70); — согласно постановлению от 31.12.2002г. общее число погибших якобы составляет 129 человек: «смерть 114 потерпевших была констатирована на месте происшествия… (стр. 9–10), 8 потерпевших были доставлены в ГВВ № 1 в состоянии клинической смерти без эффекта на реанимационные мероприятия, биологическая смерть в этих случаях наступила в сроки от 10 до 40 минут, 6 потерпевших скончались в стационарных медицинских учреждениях через различное время после доставления». Однако согласно приведенным в этом же постановлении данным о погибших по показаниям руководителей медицинских учреждений количество заложников, смерть которых констатирована в больницах (помимо 114, чья смерть была констатирована на месте происшествия и Ольги Романовой, расстрелянной террористами), составляет: — ГКБ № 13 – 36 человек, — КБ № 7 – 15 человек, — ГВВ № 1 – 8 человек. Таким образом, согласно данным количество погибших получается не 129, а как минимум 174 человека. Кроме того, в постановлении еще отсутствуют данные о количестве погибших в других больницах (ГКБ №№ 1, 15, 23, 33, 53, 64, 68, 79, НИИ СП им. Склифосовского, ГКБ им. С. П. Боткина, детские клинические больницы № 13 и Святого Владимира, больницы Минздрава РФ №№ 84 и 38, указанные на стр. 10 постановления), и пострадавшие располагают достоверными сведениями о том, что смерть заложников Летяго А. Н., Бурбан Г. М., Финогенова И. А. констатирована в ГКБ № 1, смерть заложницы Курбатовой К. В. констатирована в детской больнице Святого Владимира (а смерть 13-летней Кристины была «констатирована» вот так: «Со слов врачей нам стало ясно, что в то время, когда нашего ребенка доставили в больницу, состояние ее здоровья при поступлении никто не устанавливал. Дежурный врач сослался на то, что ему сообщили о поступлении „трупа“, и он не стал осматривать девочку. При этом заявил, что „…осматривать труп в его обязанности не входит…“ — свидетельствует отец Кристины В. Курбатов). Автор письма говорит о том, что заложники были спасены, совсем забывая о том, что многие отравленные заложники имеют в результате газовой атаки проблемы со здоровьем; об этом и о том, как врачей заставляли исправлять диагнозы, московское отделение CBS сделало свой репортаж (видеоролик был выложен на их сайте). Я знакома с бывшими заложниками, которым была назначена инвалидность, а теперь ее сняли. Нет, не вылечили — просто „назначили здоровыми“. Даже Тамаре Старковой, которой пуля террориста разворотила внутренности, инвалидность сняли (да еще и квалификационная комиссия не подтвердила ее высшую квалификацию из-за перерыва в работе, связанного с ранением, потому что не могла она работать участковым врачом, ходить по участку после такого ранения). Я могла бы еще долго приводить факты, но не вижу смысла, потому что с ними можно ознакомиться на нашем сайте www.nord-ost.org – было б желание. По всей видимости, у автора письма такого желания не возникло. Возможно, потому, что в отличие от нас для него погибшие – какие-то абстрактные 130 человек, чьими жизнями и за авторитет России можно заплатить. Он уже „имеет мнение“, неизвестно на чем (помимо эмоций) основанное. А стоит ли спорить о вкусе бананов с человеком, не пробовавшим их… админу о комментарии

14. автор: Антон Бочаров, дата: 19-07-2007 11:47 Из многословного и патетического ответа Губаревой Светланы вытекает просто-таки образ милых и невредных террористов, которые ни в кого не стреляли, никого не мучали, во время штурма так мило старались беречь жизни заложников (хорошо, что хоть еще своими телами не закрывали). И злой путин с подручными таких добрых людей перестреляли. Будьте тогда уж последовательны до конца — включите убитых террористов в общий список с погибшими заложниками. давайте им тоже свечечки поставим, так что-ли? Действия властей я не оправдываю: эвакуацию людей после штурма и оказание медицинской помощи штаб операции БЫЛ ОБЯЗАН организовать. Давать героев России Проничеву и Тихонову за небрежности в проведенной операции (а операция не только непосредственно штурм, но и помощь пострадавшим) — вообще преступно и плевок в погибших заложников (к бойцам „Альфы“ и других пошедших на штурм спецназовцев это не относится). Но нельзя заходить в своей критике чиновников до умиления перед бандитами-убийцами. С г. Миловидовым вообще все понятно — живем при преступных властях, кругом обман и т. д. Покричите еще „Убийцу Литвиненко Путина — под суд“ и всё такое. админу о комментарии

15. автор: Александр Фёдоров — Бочарову, дата: 19-07-2007 15:22 А вы, батенька, „многословный и патетический“ ответ Губаревой внимательно читали или подходите с „падокавской“ позиции, типа „многа букф ниасилил“? Прошу вас заметить, что вы только что попытались оскорбить МАТЬ этой девочки и приписав ей то, что она не делала — оправдание террористов. Ничего, кроме описания событий, свидетелем и участником которых она была — не увидите. Обвинить Светлану в необъективности — это как же постараться надо? админу о комментарии

16. ответ Бочарову автор: Светлана Губарева , дата: 19-07-2007 15:19 Вина террористов лично для меня не подлежит сомнению. Я всегда говорила, что не захвати они театр, не было бы всего остального. Вряд ли кто-то возьмется оспаривать эту аксиому. Но в этом деле есть другая сторона — действие властей, в оценке которых есть разногласия. Я так „многословно и патетически“ перечислила лишь часть фактов, которые позволяют сделать оценку их действиям, отличную от официальной. Если простое перечисление фактов у Вас вызывает образы „милых и невредных террористов“, то это проблемы вашего воображения. В таком случае могу рекомендовать обратиться к врачу. админу о комментарии

17. Александру Федорову автор: Светлана Губарева , дата: 19-07-2007 16:14 Спасибо за поддержку. К сожалению, бурное (я бы даже сказала — нездоровое) воображение и некомпетентность присущи многим моим оппонентам, причем, не только обывателям, со стороны наблюдавшим за событиям, но и бывшим заложникам. Мне это напоминает старый анекдот про еврея, который музыку Шостаковича не слышал, но Рабинович напел, и она ему не понравилась. Чтобы не быть голословной, приведу отрывок из монолога Александра Сталя (http://al-stal.livejournal.com/75305.html): „Без особого интереса проглядываю сегодня новости о 4-й годовщине „Норд-Оста“, замечаю, что во всех статьях (например тут http://www.rambler.ru/news/events/nordost/522632853.html) говорится о 130 погибших. Но, насколько я помнил, погибших было 118. Первая мысль — посчитали 12 человек, умерших за 4 года, что не совсем корректно…“ В действительности 118 погибших числилось 28.10.2002, а 129-й жертвой стала 49-летняя Наталья Заяцкая, которая скончалась в больнице 24.11.2002. Александр без проблем мог бы проверить данные в интернете. Однако вместо этого он додумывает всякие гадости о нас, в которых нас же потом гневно обвиняет. Впрочем, обвинение в сочувствии к террористом это ерунда — меня однажды обвинили в пропаганде терроризма. Того и гляди попытаются статью за эктремизм „пришить“, как Каспарову;-) админу о комментарии

18. автор: Любовь, дата: 20-07-2007 04:36 Прежде всего хочу поблагодарить Марину, автора „Памяти Саши Летяго“. Рассказав о трагедии, она поставила перед нами, человеками, вопрос о памяти всех, кто стал жертвами этого преступления, „ замыленного“ властями и забытого обществом.Жаль, что чудовищная история отравленной, а потом раздавленной девочки доступна только пользователям интернета (ни одна из уважающих себя газет, выходящих большими тиражами, не посчитала нужным ее опубликовать, насколько я знаю). Ведь по сути это обращение к нам, к каждому из нас, оценить свою долю ответственности и за эту трагедию, за Беслан, за Политковскую, которую, не сумев отравить, заставили замолчать пулей за то, что стоим в стороне, надеясь, что война никогда не придет в наш дом… Цинизму тех, кто пытается переключить внимание дисскусии на роль террористов да еще „укусить“ примерами навсегда потерявших самое дорогое, безусловно, не место в этом разделе этого сайта, и потому совет: если есть желание отличиться или засветиться, поищите другое место — возможно, там Вас оценят за эти заслуги. Всем, кто помнит и будет помнить наших родных, низкий поклон. админу о комментарии

19. Директор школы против автор: Светлана Губарева , дата: 05-11-2016 22:12 08.11.2007 Директор карагандинской школы, в которой училась Александра Летяго, не захотел, чтобы на здании появилась мемориальная доска Светлане Губаревой, карагандинке, оказавшейся в числе заложников московского теракта на Дубровке, отказали в установке мемориальной доски в честь ее дочери. Саша Летяго погибла в день теракта, её мать несколько месяцев назад обратилась в ономастическую комиссию с просьбой увековечить память о погибшей дочери и установить мемориальную доску на здании школы, где училась Саша. Накануне женщине ответили — директор школы выступил против установки мемориальной доски. Телеканал АРТ админу о комментарии

20. автор: Любовь, дата: 17-12-2007 20:07 Итак, очередной шок — директор школы против установки на здании школы мемориальной доски памяти!! Хотелось бы очень знать, какие у директора аргументы на этот счет? Может быть, директор, как и мерия Лужкова, отказавшаяся написать на памятнике имена отравленных, спешит поскорее забыть о кровавом преступлении и вычеркнуть не только у себя, но и у своих учениках, память о девочке, которая не успела стать врачом или учителем, а может быть директором.., чьей короткой жизнью рассчитались за авторитет большой страны… Но надеюсь, что директор слышал, что за преступлением рано или поздно следует наказание. Равнодушие это тоже преступление, и никто не может знать, кто и как будет наказан за это преступление ….И последнее: не беспокоятся ли родители учеников этой школы, чему научат их детей, если память о погибших — запретная категория? админу о комментарии

Предыдущая страница - Следующая страница