|
Страница 1 из 8 Описание событий захвата театрального центра на Дубровке в г. Москве 23–26 октября 2004 года 23 октября я, Светлана Губарева, со своей семьей 13-летней дочерью Александрой Летяго и женихом Сэнди Аланом Букером пошли на мюзикл «Норд-Ост». Началось второе отделение мюзикла «Норд-Ост». Закончился так называемый «танец летчиков». Вдруг раздалась очередь автоматная. Какой-то человек в маске на лице на сцене выстрелил в воздух.
Тогда я посмотрела по сторонам. Я обратила внимание, что по левому проходу (мы сидели в конце 17 ряда где-то 24, 25, 26 места) идет группа людей. Женщины были в черном, а мужчины были одеты по-разному — часть в камуфляжной одежде, полностью, часть в камуфляжных брюках и гражданских свитерах, а часть полностью в гражданской одежде. У мужчин были автоматы, а у женщин — пистолеты и гранаты в руках. Сначала шли мужчины, а следом за ними женщины. И с определенной периодичностью женщины останавливаются возле рядов, а остальная группа продолжает двигаться к сцене. Потом посмотрела в правую сторону. Смотрю — здесь тоже стоят женщины. С каждой стороны зала я их насчитала по 9 женщин. Они довольно часто стояли. Артистов согнали со сцены, разогнали оркестрантов, посадили их в зал. А потом капельдинеров тоже согнали в зал. Не видела, что творилось на балконе, но, наверное, что-то подобное. От сцены человек в военной форме объявил, что это захват (позже я узнала, что он назвался Бараевым). Дословно его слова я не могу повторить, потому что мы сидели далеко, и поэтому было плохо слышно. Он объявил о том, что это захват, что они хотят остановить войну в Чечне, что те, у кого есть мобильные телефоны, могут звонить всем родным и близким, домой, друзьям (но не должны звонить в милицию), извещать о том, что здесь происходит. Мне сначала казалось это злой шуткой, но Сэнди сразу понял, что это действительно захват, что это опасные люди. Он объяснил, что если будут стрелять, то надо прятаться так, чтобы голова не высовывалась. Реакция в зале, когда вошли чеченцы — кто-то остался спокоен, с кем-то началась истерика, у кого-то обмороки. У женщин-чеченок была валерьянка. Они давали заложникам валерьянку, чтобы успокоить людей. Бараев после того, как сделал объявление, прошел около нашего края (конец ряда) и сел примерно в 19 ряду за нами, и те, кто сидел недалеко, имели возможность с ним говорить. Естественно, первый вопрос: почему нас? Он говорил, что война в Чечне длится уже много лет, каждый день там гибнут люди, что их требования — остановить войну в Чечне. Люди стали говорить, что они сочувствуют чеченцам, что тоже против войны, на это Бараев ответил: «Но вы же не выходите на митинги с требованием остановить войну! Вы ходите в театры здесь, а нас там убивают.» Женщины стали спрашивать: «А почему нас, слабых? Почему бы вам не захватить Думу?» На это Бараев сказал, что Дума себя хорошо охраняет, но они согласны поменять на каждого депутата десять заложников, если кто-нибудь изъявит желание. Через какое-то время после этого разговора женщина в партере поднялась и говорит: «Наше правительство не торопится нас спасать, мы должны делать это сами. Давайте звонить своим родственникам, знакомым. Пусть они выходят на Красную площадь на митинг с требованием остановить войну в Чечне!» Бараев ответил на это: «Звоните, если хотите» и велел своим подчиненным раздать мобильные телефоны. По мобильным телефонам люди звонили и говорили об этом своим родственникам. Чеченцы не требовали от заложников ничего, кроме послушания. |
