|
There are no translations available
 Забытые: что происходит с жертвами терактов спустя много лет после трагедии и как им помогает государство?
О. Журавлева
― 18 часов и 34 минуты. Меня зовут Ольга Журавлева. Здравствуйте! И сегодняшняя тема «Рикошета» — это публикация портала «Такие дела» «Забытые: что происходит с жертвами терактов спустя много лет после трагедии и как им помогает государство?». У нас на связи специальный корреспондент «Таких дел» Евгения Волункова. Евгения, здравствуйте!
Е. Волункова
― Здравствуйте, Ольга!
О. Журавлева
― Вы проделали большую работу, опросив жертв разных катастроф, разных историй. Но это не все теракты, насколько я поняла из вашей публикации. Там и паром «Булгария» у вас есть, и авиакатастрофа…
Е. Волункова
― Да, там есть еще катастрофы.
О. Журавлева
― Да. Все-таки вы брали, так сказать, шире – жертв вообще каких-то катастроф (техногенных или человеческих, в смысле террористических, рукотворных). Есть ли разница между теми, кто пострадал именно в терактах, и теми, кто пострадал от каких-то других событий? Как вам кажется?
Е. Волункова
― Вы знаете, мне кажется, разницы нет, потому что все примеры, о которых я говорю, это все глобальные бедствия, в результате которых пострадало очень много людей, люди потеряли близких, кто-то потерял всю семью. И я не вижу большой разницы между терактом и катастрофой (в том смысле, что люди страдают одинаково, и помощь нужна и тем, и другим).
И мы взяли разные трагедии потому что государство примерно одинаково реагирует и на теракты, и на катастрофы. То есть одинаковые людям выплачиваются суммы, появляются новости о том, что жертвам будет выплачено столько-то денег. Единственное, что в условно частных катастрофах участвуют еще страховые компании (в выплатах), а в остальных случаях в случае теракта страховые компании участвую реже. В целом, мне кажется, разницы нет. Поэтому мы взяли такой обширный обзор.
О. Журавлева
― Скажите, пожалуйста, как вам кажется, есть у властей (или у местных властей) какое-то особенно отношение именно к жертвам терактов как к тому, за что вроде как государство ответственности не несет? Что это такие вещи, которые от государства не зависят.
Е. Волункова
― Ну, вот что вы имеете в виду под особым отношением? Уточните, пожалуйста.
О. Журавлева
― Я просто пытаюсь понять. Потому что когда происходят техногенные катастрофы, мы сразу ругаемся на государство, потому что оно что-то не обеспечило, где-то не обеспечило контроль, где-то – техническую документацию кто-то продал, где-то – еще что-то, за чем-то не следило. И тут вроде как они за это отвечают. А теракт…ну что теракт… Мы же не знали, что террористы появятся там или сям. Или все равно у государства должна быть ответственность и там, и сям, и везде они отвечают?
Е. Волункова
― Конечно! Да, спасибо, я поняла. Можно я просто процитирую одну из своих героинь. Это Ирина Халай, которая в 99-м году пострадала от взрыва в Волгодонске. Я задавал ей этот вопрос. Она мне ответила: «Ну а как? Мы же платим налоги, мы рассчитываем на защиту государства». Да, конечно, теракт бывает непросто предотвратить. Но, например, вот в случае с Волгодонском взрыв произошел недалеко от милиции. И люди реально не понимают, почему их не защитили. То есть, конечно, контроль должен быть в любом случае. Неважно, падает ли это самолет или это происходит террористический акт.
О. Журавлева
― Скажите, пожалуйста, Евгения, а вот вам лично какой теракт (или какое событие) по последствиям кажется наиболее несправедливым? Вот кто, как вам кажется, больше забыт?
Е. Волункова
― Вы знаете, я, наверное, сейчас скажу банальную вещь, но, по моим ощущениям, забыты все одинаково. То есть даже какие-то последние трагедии… У меня материал выстроен по временной последовательности: начинается с 99-го года и заканчивается 2000-ми. Вот я разговаривала с разными людьми, и все они одинаково скорбят, все они одинаково забыты.
Конечно, можно сделать вывод о том, что, например, пострадавшим в Беслане внимания было оказано больше. Пострадавшим от взрыва в Волгодонске тоже было оказано много внимания, несмотря на мизерные компенсационные выплаты. Но сейчас одинаково забыты все. То есть все эти люди говорят, что им давно уже никто не предлагал помощь, их давно «шпыняют» по больницам, у них давно уже нет никаких денег.
О. Журавлева
― Но тем не менее вы в статье приводите действительно существенные, можно сказать, выплаты в каких-то случаях каким-то людям, потерявшим жилье, семью и вообще все на свете…и здоровье. Но я не нашла там какой-то системы. И вы тоже ее, я так понимаю, не нашли. То есть это может быть 100 тысяч, может быть 2 миллиона. И совершенно непонятно, от чего это зависит.
Е. Волункова
― К сожалению, в этом и проблема, что в России порядок компенсационных выплат не регулируется. То есть да, у нас есть Закон о противодействии терроризму. Но под него попадают не те, кто погиб в результате теракта, а те, кто содействовал властям в предупреждении или в расследовании теракта. Порядок этих выплат как-то регулируется. Порядок остальных – нет. Есть еще Постановление Правительства, согласно которому семье погибшим выплачиваются какие-то конкретные суммы: это миллион рублей, например, и похоронные расходы. И там за тяжкий и средний вред тоже присуждены разные суммы.
Но по факту мы видим, что выплаты совершенно хаотичные. И на каком основании, чем руководствуются власти, когда определяют ту или иную сумму компенсации, непонятно. Поэтому да, я реально пыталась найти систему и пыталась исследовать, как эволюционирует эта помощь (психологическая, материальная). Но никакой эволюции, к сожалению, я не нашла. То есть как был хаос, так и остался.
О. Журавлева
― А информационная поддержка как-то меняется? Вот у нас тут спрашивает Василь в чате: «Есть ли у вас информация о помощи или льготах от государства семьям или участникам боевых действий в точках, где государство ведет или вела боевые действия – Сирия, Украина, Грузия, Молдавия?».
Е. Волункова
― Нет. К сожалению, такой информации у меня нет. Я не берусь об этом говорить.
О. Журавлева
― Понятно. Ну, я поняла, что льготы или какая-то помощь для жертв уже достаточно давних катастроф и терактов, они тоже должны сами найти информацию, их никто не оповещает об этом сейчас.
Е. Волункова
― Конечно нет.
О. Журавлева
― Понятно. Скажите, пожалуйста. Последний у меня к вам вопрос, Евгения. Как вам кажется, по результатам разговоров с этими людьми, какая помощь действительно важнее, моральная или материальная?
Е. Волункова
― Моральная и медицинская.
О. Журавлева
― Понятно. Спасибо большое! Это была Евгения Волункова, специальный корреспондент «Таких дел». И сейчас я хочу тот же вопрос задать вам для голосования. Какая поддержка важнее (вот даже для вас в какой-то тяжелой ситуации) – моральная или материальная? Если моральная – 495 101 20 11. Если материальная – 495 101 20 22. Еще раз. Как поддержка вам кажется важнее со стороны властей жертвам всевозможных катастроф или терактов? Если моральная, то – 8 495 101 20 11. Если материальная – 8 495 101 20 22.
Катастрофы, которые мы понимаем как катастрофы или, может быть, иногда подозреваем, что это тоже теракты (у нас так иногда смешиваются вещи), они продолжаются. Потому что в материале Евгении Волунковой говорится о тех событиях, которые произошли достаточно давно; о последних историях там не рассказывается. Но здесь как раз интересно, в протяженности как это все происходило, насколько быстро эти люди выпали вообще из жизни, из сферы интересов каких-то социальных или иных структур государства.
Если, по-вашему, поддержка в тяжелой ситуации важнее моральная, то – 8 495 101 20 11. Если материальная – 8 495 101 20 22. Еще несколько секунд голосуем. Хотелось бы тоже понять, как когда говорят, вот работают психологи. Выясняется из этого материала, что очень часто психологии работали достаточно формально, в самом начале, а люди переживают трагедию потери жилья, близких, здоровья и всего остального десятилетиями. И никакой психологической поддержки, и никакого даже просто ласкового вопроса ни от кого не получают.
Если вы считаете, что моральная поддержка важнее – 495 101 20 11. Если материальная – 495 101 20 22. Можно завершить голосование. Все-таки за материальную поддержку высказались 94,7%, за моральную – 5,3%. Спасибо большое! Это был «Рикошет». Меня зовут Ольга Журавлева. «ЭХО МОСКВЫ» echo.msk.ru/programs/rikoshet/2368529-echo/
Views: 2931 | E-mail
|
- Please keep the topic of messages relevant to the subject of the article.
- Personal verbal attacks will be deleted.
- Please don't use comments to plug your web site. Such material will be removed.
- Just ensure to *Refresh* your browser for a new security code to be displayed prior to clicking on the 'Send' button.
- Keep in mind that the above process only applies if you simply entered the wrong security code.
|
Powered by AkoComment Tweaked Special Edition v.1.4.6
AkoComment © Copyright 2004 by Arthur Konze — www.mamboportal.com
All right reserved |
Be first to comment this article
